50 знаменитых авантюристов. И. А. Рудычева
иностранным делам де Терсье. Д’Эон, получив из рук императрицы письмо к своему монарху, отправился обратно в Париж. Людовик принял своего агента очень благосклонно.
В следующий свой визит в Петербург авантюрист оказался облаченным уже в мужское платье. Правда, при дворе русской государыни невероятное сходство секретаря посольства и мадемуазель де Бомон, возвратившейся во Францию, вызвало поначалу недоумение и нездоровый интерес. Тогда д’Эон объявил, что Луиза – его родная сестра, они близнецы, которых в детстве путали даже их собственные родители.
С назначением Маккензи поверенным по делам Франции и д’Эона – секретарем посольства в Петербург прежняя политика государства Российского круто изменилась. Елизавета разорвала заключенный ранее стараниями Бестужева-Рюмина договор с Англией, открыто приняла сторону Австрии против Пруссии, отправила войска, расположенные в Лифляндии и Курляндии, на соединение с австрийскими и французскими войсками. Правда, возникли и некоторые трудности. Дело в том, что Австрия и Франция традиционно считались защитниками Турции. Россия же не желала налагать на себя союзнические обязанности по отношению к своему исконному врагу. И если представители Австрии сразу же выразили согласие заключить с Елизаветой новый наступательный и оборонительный союз, применимый в равной степени и к Турции, то Франция не спешила присоединиться к нему. Тогда Дуглас предложил некую полумеру: новый договор не являлся обязательным в отношении Турции, но эта особая статья должна была оставаться в глубокой тайне.
В Версале подобное двоедушие было принято весьма неблагосклонно. Тогда на выручку послу пришел д’Эон. Он использовал доверие Елизаветы к себе и подключил к решению проблемы Шувалова – решительного противника политики Бестужева. В результате спорный вопрос был решен в пользу Франции. И снова Шарль-Луиза отправился в дорогу. На этот раз он должен был доставить в Версаль подписанный Елизаветой договор и план кампании против Пруссии. Копия плана была им доставлена также маршалу д’Этре в Вену. Людовик остался очень доволен и в качестве благодарности за услуги пожаловал своему агенту чин драгунского поручика и золотую табакерку со своим портретом, усыпанным бриллиантами.
По словам самого авантюриста, в это же время он добыл в одном из самых секретных архивов империи, в Петергофе, копию с так называемого завещания Петра Великого. Эту копию и свою записку о положении дел в России он передал двум лицам: Людовику XV и министру иностранных дел аббату Бернесу. То, что данный документ был не слишком ловким подлогом, не вызывает никаких сомнений. Об этом свидетельствует стиль изложения, говорящий о том, что завещание не могло быть написано не только самим Петром, но и вообще русским. Но вот авторство д’Эона здесь бесспорно. Вполне вероятно, что ловкий авантюрист мог решиться мистифицировать даже французского монарха, чтобы показать свою значимость как удачливого дипломата.