Исполняющий желания. Вадим Панов
будешь против, если вместе с нами в командировку полетит дизайнер твоих рогов?»
– Не только дизайнер, – уточнил после паузы Пифуций. – Я еще их скульптор.
Фата застонала.
– Но ты можешь ему об этом не говорить.
Фата всхлипнула и немного поплакала, надеясь растопить сердце закусившего удила конца. Безуспешно надеясь, поскольку за свою долгую жизнь Пифуций видел столько слез, что ими можно было без труда наполнить Южно-Китайское море. И даже два.
Он хладнокровно подождал окончания рыданий и как ни в чем не бывало продолжил:
– Давай скажем, что я твой брат?
– Мой кто? – изумилась Роксана.
– Брат, – повторил Пифуций. – С челами такое прокатывает.
– Дамир – шас! Он знает о Тайном Городе и тебя, конца, знает.
– То есть можно ему ничего не говорить?
– Мы не можем ему ничего не говорить, потому что он сразу все поймет!
– Между прочим, шасы не такие уж умные, как ты пытаешься представить, – заметил конец и вызвал второй приступ слез, продолжавшийся не менее пяти минут. Но тоже ни к чему не приведший.
Пифуций стоял на своем.
С трудом дотерпев до окончания рыданий, конец отобрал у подруги и трусики, и лифчик, и принялся жарко убеждать в своей правоте. Меньше, чем через два часа утомленная фата со вздохом согласилась, что спутник из Пифуция получится замечательный, а Дамир ничего не заподозрит.
– Мне нужно побывать там, где я никогда не был и никогда больше не буду, – объяснил конец, ласково обнимая смирившуюся с происходящим Роксану. – Я должен побывать в чудесном Новосибирске или сойду с ума…
Глава 2
1926 год, Алтай, Чуйский тракт, 756 верста.
Крестьянский труд тяжел не объемами работы, не отупляющим однообразием, а сезонностью. Всю весну и лето ты занят, работаешь не покладая рук, осенью собираешь урожай, готовишь его к сохранению и приумножению, сушишь или маринуешь то, что было собрано или подстрелено на горных склонах и в лесах. А когда выпадает снег… ты валяешься на печи и дуреешь от безделья.
Снег покрывает и мир, и тебя…
Выручают торговля, охота и «подряды» на устранение неугодных, которые четырехрукие хваны, с истинно крестьянской основательностью, исполняли за пределами Алтая. Как по заказу жителей Тайного Города, так и для сторонних челов, способных оплатить дорогостоящие услуги высококлассных убийц. Охоту же хваны, которым даже медведи уступали дорогу, воспринимали как рутину, лишнего не били, в первую очередь выбирая слабых и больных животных. Но при этом зорко следили за «своими» землями, не позволяя челам на них куражиться. Что же касается торговли, то мужчины ею не занимались вовсе, а женщины предпочитали перепоручать коммерцию ушлым шасам, которые периодически наведывались в алтайское селение четырехруких за шкурами и прочим товаром. А главное сокровище хванов – легендарный Золотой корень, который они выращивали для Тайного Города, – до унции забирали Великие Дома и платили за него с королевской щедростью.
Вот и получалось, что от скуки хвана могли спасти только «подряды». А если их нет?