Валтасар. Падение Вавилона. Михаил Ишков
подмигивать прохожим.
Дальше больше – в Вавилоне вдруг объявился бывший декум Шаник-зери, назначенный когда-то Навуходоносором комендантом крепости Газа и переметнувшийся к правителю Египта. Его приняли при дворе, объявили о прощении. Ветераны сошлись на том, что новый правитель решил помириться с Египтом, а этот путь никак не совпадал с тем, который был предначертан Навуходоносором. Новость о возвращении Шаник-зери камнем легла на сердце, с той минуты Рахим никак не мог найти покоя. Все обращения к богам, принесенные дары, мольбы о милости показались ему пустым времяпровождением, детской забавой, как бы кощунственно не звучали подобные слова по отношению к небожителям. Сердце Рахима после годков, проведенных при дворе, уже не вздрагивало, когда декуму приходилось слышать богохульные речи. Каких только дерзостей по отношению к отеческим богам он не наслушался в ближайшем окружении Навуходоносора. Царь вообще никогда не поминал никого, кроме Бела-Мардука, а мудрый Бел-Ибни и особенно нынешний начальник царской канцелярии Набонид являлись отъявленными вольнодумцами. Горько стало на печени – ходил, тратился, упрашивал, а обитатели небес дозволили Шанику вернуться в Вавилон и Икишани со сватовством подсунули. Ведь говорил себе: пользы нет надеяться на небожителей, о себе самому следует побеспокоиться. Так было и так будет. Правда, хотелось всеобщей справедливости, безбрежного милосердия, хотелось, чтобы кто-то снял все заботы, успокоил, погладил по голове.
Рахим в то мгновение стоял на верхней террасе храма Шамаша. Прищурившись, он оглядел этот раскрашенный изразцами, цветной глиной, украсившийся башнями и пирамидами, колоннами и вознесенными под самые небеса пальмами, оскалившийся зноем город.
Ждать милосердия и справедливости в Вавилоне? Отставному служаке? Это было по меньшей мере глупо.
Может, велик тот, о ком рассказывал старик-иври Иеремия? Может, ладонь Яхве более щедра и прохладна? Слова Иеремии были жгучие, вгоняющие в озноб, но относились ли они к нему ли, урожденному халдею? Ему ли рассчитывать на милость чуждого его роду-племени Создателя? С другой стороны, Рахиму как никому другому были известны тайные мысли прежнего царя, его учителя Бел-Ибни и Набонида. Эти и не скрывали, что земля и вода, ветер и камни, люди и твари – все они появились на свет из одной утробы и могут считаться братьями и солнцу-Шамашу, и луне-Сину, и грозе-Нинурте, и всем прочим небожителям, ибо от одного Отца они рождены, и только к единому Отцу следует обращаться за милостью. Иеремия как-то объяснил Рахиму, что на все про все Создателю потребовалось семь дней. Точно так, подтвердил слова старого еврея Бел-Ибни.
За семь дней управился? Создатель всего сущего был великим мастером!
Рахим, добравшийся к вечеру до родного дома и расположившийся на террасе, вздохнул. Поможет ли мне этот новый, единосущный Мардук, когда у него столько чад, сирот, отставников, нищей голытьбы, всякой масти униженных и оскорбленных? Кто я ему? Куда