Круглый год с литературой. Квартал второй. Геннадий Красухин

      – Ничего не понимаю, – сказала Сильвия. – Совершенно ничего не понимаю.

      Том Хильер с сыном уселись за стол. Том взглянул на меню, хлопнул в ладоши и сказал:

      – Ну, что тут хорошенького? Здорово я проголодался! – И добавил: – Слушайте, а где же ваш мальчик?

      – Вышел на минутку, – ровным голосом сказал доктор Ремензель.

      – Надо его поискать, – сказала Сильвия мужу.

      – Погодя, немного погодя, – ответил доктор Ремензель.

      – А письмо! – сказала Сильвия. – Эли знал про письмо. Он его прочёл и порвал. Конечно, порвал! – И она заплакала, представив себе, в какую чудовищную ловушку Эли сам себя загнал.

      – Сейчас меня абсолютно не интересует, что сделал Эли, – сказал доктор Ремензель. – Сейчас меня гораздо больше интересует, что сделают другие люди.

      – Ты о чём? – удивилась Сильвия.

      Доктор Ремензель встал, внушительный, сердитый, готовый к отпору.

      – О том, что я сейчас проверю, насколько быстро можно заставить некоторых людей тут, в Уайтхилле, переменить решение, – сказал он.

      – Прошу тебя, – сказала Сильвия, стараясь его удержать, успокоить, – прежде всего нам нужно найти Эли, Сейчас же!

      – Прежде всего, – прогремел доктор Ремензель, – нам нужно, чтобы Эли был принят в Уайтхилл. А потом мы его отыщем и приведём сюда.

      – Но, милый… – начала было Сильвия.

      – Никаких «но»! – сказал доктор Ремензель. – В данный момент тут, в зале, находится большинство членов попечительского совета. Все они – мои ближайшие друзья или друзья моего отца. Если они велят доктору Уоррену принять Эли, он будет принят. Раз тут у них есть место для вон тех типов, так уж для Эли, черт побери, место найдётся!

      Широким шагом он подошел к ближайшему столику и стал что-то говорить могучему старцу свирепого вида, который завтракал в одиночестве. Старик был председателем попечительского совета.

      Сильвия извинилась перед растерянными Хильерами и пошла искать Эли.

      Расспросив разных людей, Сильвия наконец нашла сына. Он сидел в саду один, на скамье под кустами сирени – на них уже набухали почки.

      Услышав шаги матери по хрусткому гравию дорожки, Эли не тронулся с места, готовый ко всему.

      – Узнали? – сказал он. – Или надо ещё объяснять?

      – Про тебя? – сказала она мягко. – Про то, что ты не попал? Доктор Уоррен нам всё рассказал.

      – Я порвал его письмо, – сказал Эли.

      – Я тебя понимаю, – сказала она. – Слишком долго мы с отцом уверяли тебя, что твоё место в Уайтхилле, иначе и быть не могло.

      – Фу, легче стало! – сказал Эли. Он попытался улыбнуться, и оказалось, что это не так трудно. – Честное слово, стало легче, раз уж всё открылось. Хотел вам рассказать, всё начинал, а потом духу не хватило. Не знал, как подступиться.

      – Это я виновата, а не ты, – сказала Сильвия.

      – А что делает отец?

      Сильвия так старалась успокоить Эли, что совершенно забыла,