Судебное производство в уголовном процессе Российской Федерации. Коллектив авторов
href="#n_20" type="note">[20] от 27.02.2003 № 1–П «По делу о проверке конституционности положения части первой статьи 130 Уголовно—исполнительного кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан П. Л. Верещака, В. М. Гладкова, И. В. Голышева и К. П. Данилова»[21] и от 23.04.2004 № 9–П «По делу о проверке конституционности отдельных положений федеральных законов „О федеральном бюджете на 2002 год“, „О федеральном бюджете на 2003 год“, „О федеральном бюджете на 2004 год“ и приложений к ним в связи с запросом группы членов Совета Федерации и жалобой гражданина А. В. Жмаковского».[22]
Таким образом, положения ст. 7 УПК по их конституционно—правовому смыслу, выявленному КС РФ в Постановлении от 29.06.2004 № 13–П, не исключают необходимость обеспечения в ходе производства следственных действий по уголовному делу гарантий прав и свобод участников этих действий, закрепленных не в уголовно—процессуальном, а в ином законе, а потому, вопреки утверждению ООО «Аудиторская фирма „АристаЛюКС“», не могут рассматриваться как нарушающие его конституционные права и свободы.
Соответственно отсутствуют основания и для признания положений статей 7, 75 и 183 УПК противоречащими Конституции в связи с тем, что они относят к числу недопустимых лишь доказательства, полученные с нарушением требований уголовно—процессуального закона. УПК не исключает необходимость соблюдения судом, прокурором, следователем, органом дознания или дознавателем при производстве по уголовному делу предписаний иных законов, не противоречащих данному Кодексу, в том числе касающихся доказательств. Следовательно, несоблюдение таких предписаний, подлежащих применению при выявлении, собирании и закреплении доказательств, также влечет в соответствующих случаях признание доказательств недопустимыми, не имеющими юридической силы и не подлежащими использованию при разрешении уголовного дела.
Исходя из изложенного, КС РФ определил: взаимосвязанные положения ст. 7, 75 и ч. 3 ст. 183 УПК в их конституционно—правовом истолковании, вытекающем из ранее принятых и сохраняющих свою силу решений КС РФ, и в нормативном единстве с п. 4 ст. 8 Федерального закона «Об аудиторской деятельности» не предполагают возможность осуществления выемки предметов и документов, содержащих аудиторскую тайну, в рамках производимых следственных действий по уголовному делу без принятия об этом специального судебного решения.
Неправильное прочтение положений уголовного процессуального закона судьями ведет к ограничению прав органов предварительного расследования на проведение обысков.
Старший следователь СК МВД России с согласия соответствующего руководителя следственного органа обратился в Тверской районный суд г. Москвы с ходатайствами о разрешении на проведение обысков в помещениях ряда банков.
Судья Тверского районного суда, отказав в удовлетворении всех ходатайств, в своих постановлениях указал следующее.
Проведение обыска в кредитной
ВКС РФ. 203. № 3
ВКС РФ. 2004. № 4