Железный пар. Павел Крусанов
что в СПб, – без фонаря не поиграешь в шашки. На бархатном небе висели звёзды – крупные и яркие, как в планетарии. Дневная духота ушла. Воздух был свеж – с гор натекла прохлада.
Поскольку мы шли компанией, окутанной, как виноградные косточки мякотью, русским языком, погруженности в чужой мир я не чувствовал. Так – смена декораций. Не то, наверное, если б виноград был выжат, если бы был один.
Сели в маршрутку – старые корейские микроавтобусы, дребезжащие разболтанными кузовами и подрёвывающие прогоревшими глушителями, шныряли по улицам в огромном количестве и с удивительным проворством, – поколесили немного и вскоре были на месте.
Кафе «Зарина». Два этажа: на первом – витрина-холодильник с образцами блюд в виде сырого мяса на шампурах и кухня, на втором – зал и открытая терраса.
Вася с одухотворённым лицом и Глеб со строгим подробно, как долгожданное наследство, изучили витрину.
Потом поднялись наверх.
Терраса была уютно освещена жёлтым электрическим светом.
Посетителей хватало, но нашёлся и для нас гостеприимный стол, за которым мы, не чувствуя стеснения, уместились всемером.
Заказывали Глеб и Азим. Вася и Фёдор корректировали. Сергей молчал – аскетичный и безучастный.
В итоге вышла гора – всего понемногу: шашлыки из баранины, шашлыки из говядины, козлятина на рёбрах, шашлыки, рубленные из смешанного фарша – баранина с телятиной, – шашлыки шариками – рубленое мясо набито в желудочную плёнку, – шашлыки-рулет «наполеон», изготовленные из уложенной слоями бараньей и говяжьей вырезки…
К мясу, разумеется, овощи и лепёшки.
И местная минеральная вода.
И водка. Без водки этакую груду было бы не съесть.
Пока готовился шашлык, подали какую-то густую кисломолочную кашицу в пиалах.
Глеб сказал: джургот.
Вася сказал: каймак.
Азим улыбнулся.
Фёдор кашицу посолил, поперчил, сдобрил щепотью рубленой зелени, после чего отломил кусок лепёшки и, шуруя им в пиале, принялся рубать компот.
Я последовал его примеру. Вышло вкусно, солоновато-кисло, так что и водка пришлась кстати.
Не сразу заметил – Сергей клал себе в тарелку только овощи, мясо не трогал. Нездоров или с принципами? Впрочем, кисломолочной кашице и водке – умеренно – он не отказал.
– Почему здесь столько объявлений о пропаже детей? – спросил я Иру, сорокалетнюю подтянутую женщину профессорского вида с открытым улыбчивым лицом.
– Потому что пропадают, – сказала Ира.
– Куда же они деваются?
– Знали б – вернули. – Помолчала. – Или похоронили.
– Говорят, вовчики детей воруют, чтобы людей настроить против власти. Мол, не может навести порядок, – сказал Азим. – Если ваша двести первая дивизия уйдёт, вовчики опять заварят кашу.
– Кто это – «вовчики»? – не понял я.
– Так здесь исламистов называют, – пояснила Ира.
– Почему