Фиговиана. Невероятные истории дедушки Давида. Давид Мепуришвили
же ль деды наши пили?»
Закручинился Иван,
Вспомнил светлые он лица
Василисы и селян
И Царя с детьми, с Царицей…
Обнял доченьку Любашу,
Сына родного Егора
И начал рассказ про нашу
Жизнь российскую в ту пору.
* * *
А тем временем Мамонна
Продолжал эксперимент,
Как из жизни «гегемона»
Сделать полный экскремент.
С помощью своих киборгов
Пол России прикупил
И кругом цеха заводов
Челноками запрудил.
А где нет продуктам спроса
Ни турецким, ни с Китаю,
Разломал, побил и бросил,
Сорняком пусть зарастают.
Развалил всё, что сумел,
Грохнул валовый продукт.
А тут Кризис подоспел —
Старый добрый Монин друг.
Весь валютный оборот
За кордон поток несёт,
А обтыренный народ
Лапу с голоду сосёт…
Всё российское добро,
То, что в недрах сохранилось,
Распродалось за бабло,
В банки к Моне разместилось.
Но с экрана, что ни день,
Вешают лапшу на ухо,
Сладко шепчет Дребедень,
Льётся мокрая чернуха,
От народа депутаты
Делово жужжат, как шмели,
Критикуют результаты,
Отъезжая в Куршавели.
* * *
Уж смеркаться начало,
Но с Жар-птицей свет, как днём.
У Ивана всё село
Вечеряло за столом.
До мужей пришли и бабы:
Что застряли(?), разузнать…
Оказались тоже слабы
Приглашенья не принять.
И конкретно подивились,
За своей придя пропажей,
Увидав, что здесь прижилось
Много странных персонажей:
Кот на стол закуску ставил,
Серый Волк в тарелки клал,
Змей Горыныч что-то жарил,
Леший бражку подливал,
Бабушка Яга у печки
С чугунками колдовала,
А Кикимора на речке
С Водяным бельё стирала.
Мужики со всем вниманьем,
Со слезой, раскрымши рот,
Слушали повествованье
Про бытьё, как жил народ
В Царстве-государстве нашем
В стародавние года,
Сколько много было пашен,
Девиц с парнями тогда
Проживало на селе,
Сколь богато в сентябре
Урожая собирали,
В город к ярманке возили
И с прибытком торговали.
Как по осени ходили
Сваты в избы, где невесты
До кондиции созрели,
На октябрь повсеместно
Свадьбы шумные гремели.
В каждом доме домострой,
Крепкое велось хозяйство,
Во дворе детишек рой…
Не что ноне – разгильдяйство.
«Мужики и встарь, конечно,
Баловали брагой с мёдом —
Будь оно хотя и грешно,
Но что сделаешь с народом…
Правда, пили с пониманьем,
После праведных трудов —
Если