Незатейливая история. О том, как далеко можно уйти из дома. Ольга Бурая
девчушка, а девушка с точёным станом, большими серыми глазами и пушистой белой косой – время так и не смогло сделать её темнее.
Янислава по-хорошему, но всё же завидовала подруге – ей самой ещё рано было бегать на посиделки. Поэтому все новости приходили к Яниславе сами. Люнега исправно приходила в гости, щеголяя новенькой, чёрной в бело-голубую клетку, поневой14.
Избава, как и прежде, усаживала подругу дочери за стол, но теперь с каждым разом делала всё менее охотно. Не нравилось ей, как Люнега смотрела на Здирада. Слишком уж прямым и ясным был этот взгляд. «Вся в мать» – хмурилась бабка и думала о том, что опять придётся идти к волхву.
Люнега, и правда, взяла нрав у матери, но не весь, а только часть.
Про мать Люнеги, мою бабку Яглику, я потом расскажу. Вот кто-кто, а она, действительно, была подарком Богов, и в первую очередь – мне.
А пока наступил тот вечер, когда дорога моей ещё не начавшейся нигде жизни сделала очередной крутой поворот.
Янислава очень любила вечера, когда все дела были переделаны, и она с матерью и сёстрами садилась за любимое рукоделие: Удеса15 плела кружева, Адела16 и Янислава вышивали. Так было раньше. А теперь, когда обеих старших сестёр выдали замуж, они сидели вдвоём с мамой. Теперь они могли вдоволь пошептаться, и хотя Янислава скучала по сёстрам, вечера ей стали нравиться больше. Шепталась, правда, в основном, она, а мама слушала, но и этого Яниславе этого было достаточно: чувство тайны поселялось в эти моменты где-то в животе и протягивало к сердцу свою пушистую лапку. От этого голос становился тихим и мягким, и тёплая, тянущая истома накрывала с головой. Янислава могла бы до утра проговорить, пересказывая принесённые Люнегой новости, свои мысли и домыслы, и спрашивая маму обо всём что, только приходило в голову.
В тот вечер Янислава была не особо разговорчивой. Потому что она узнала большую тайну. Тайну своей подружки. Этой тайной очень хотелось поделиться, но она не знала – хорошо ли это будет. Правда, Люнега ничего не говорила ей о том, чтобы не говорить маме, но… Вот здесь мысли Яниславы спотыкались, она принималась думать вновь и продолжала молчать.
Избава задумчиво смотрела на дочь и гадала – что же заставило молчать её сорочонка? Ведь не переслушаешь! А тут молчит, только лоб морщит.
– Что случилось, ластонька? Почему молчаливая такая сегодня? – не выдержала тишины Избава.
Слова матери застали Яниславу врасплох, и она выплеснула переполнившую её тайну:
– Люнега любит Здирада и хочет, чтобы он к ней посватался, а он даже на неё не смотрит. Мамочка, скажи ему, пусть он возьмёт в жёны!!! Мы тогда с ней совсем сёстрами станем!!!
– Тише, не кричи, отец с братом спят уже, – ответила Избава, чтобы хоть что-то ответить.
«Вот оно!!! Вот где беда подкараулила!» – мысли разметались в голове, – «что же я такое наделала, своими руками дверь открыла и горе впустила, и за стол посадила. Ведь не просто
Понева – вид женской одежды, нечто похожее на юбку. Поневу носили поверх длинной рубахи.
Удеса – первая помощница, ближайшая.
Адела – работящая.