Доктор Мозг. Записки бредпринимателя. Избранные рецепты осмысленной жизни.. Владимир Леви

      Простая человеческая жалость помогает лучше, чем вся мудрость веков. Commentarium. Отличай жалость умную, зрячую от жалости глупой, слепой. Если человек смертельно болен, и у тебя выбор: жалость без правильного лечения или правильное лечение без жалости – выбирай второе. И это будет правильная, зрячая жалость.

      Лав стори: побочный эффект плохой конспирации

      Однажды вечером Мэри Икес Уотсон уехала в Нью-Йорк в гости к брату. Джон остался дома с детьми и своим гостем, старым приятелем. Детей отправили спать. Почав третью бутылку виски, мужчины завалились, не раздеваясь, на двуспальное ложе в супружеской спальне Уотсонов. Оба дымили папиросами и продолжали кирять. Скрытный Джон под парами вдруг ощутил потребность излить душу.

      – Старина, ты когда-нибудь любил женщину?

      – Н-не знаю. Бывает, думаю: о, это самая лучшая, это мечта… Добиваюсь своего, а оказывается… Все они одинаковы. Подольше задержишься – скука и отвращение.

      – И у меня так. Всегда. Было. А теперь вот люблю.

      – Пройдет.

      – Не пройдет. Это ни на что не похоже.

      – Да что с тобой? Сбрендил, что ли?

      – Ты не представляешь, какая она прелесть. Дочка сенатора. Скромница, умница. Вместе работаем, она мой ассистент. А какая веселая. А в постели! – чудо, жемчужина…

      – Где же вы развлекаетесь, в лаборатории?

      – Ни в коем случае, у нас строго. По выходным ездим в Нью-Йорк, у ее подружки свободные апартаменты в Манхеттене, там и отрываемся. Скоро отправлю семейство на отдых в Швейцарию, тогда и здесь будет можно.

      – А сколько лет твоей пассии?

      – Девятнадцать.

      – Ну, ты даешь. И что будешь дальше с ней делать? Выдавать замуж?

      – Ага. За себя.

      – Это как? Ты, как я понимаю, женат.

      – Разведусь. На Мэри уже смотреть не могу. Года два еще потерпеть придется. Надо все правильно подготовить, чтоб без скандала. Директор наш блюдет репутацию университета, корчит из себя пуританина.

      – Смотри, осторожнее.

      Друг как в воду глядел. Осторожности не хватило и в этом разговоре – его подслушала за приоткрытой дверью четырнадцатилетняя дочка Уотсона Полли, ей не спалось…

      Девочка никому ничего не сказала. Испытала потрясение основ, от которого не оправилась на протяжении целой жизни. Бросила школу, замкнулась в себе. Депрессия стала основой ее характера и годам к тридцати перешла в хронический алкоголизм. Полли совершила несколько попыток самоубийства, довела до самоубийства своего мужа, психологически искалечила дочь…

      – У папы счастье любви, у дочки и внучки поломанная судьба. И все из-за нечаянно подслушанного разговора?

      – Не только из-за этого, но для депрессивного развития Полли это