Путь королей. Брендон Сандерсон
по нраву моему желудку, то, как вы кланяетесь и заискиваете перед ревнителями, вызывало у меня неловкость.
– Возможно, стоило пару раз станцевать на столе.
– Я об этом думал. Но мои братья и сестры из вашей страны, скорее всего, упали бы замертво от стыда. Не хотелось бы иметь такое на своей совести. Всемогущий недобр с теми, кто убивает его священников.
– Думаю, он не одобряет убийства как таковые, – ответила она, по-прежнему наблюдая, как он наносит лак. Странно было видеть, что кто-то другой трудится над ее рисунками.
– И что светлость Ясна думает о ваших способностях? – спросил он, не прерываясь.
– Сомневаюсь, что ей есть до этого дело, – сказала Шаллан и скривилась, вспомнив их разговор. – Похоже, она не великий ценитель изобразительных искусств.
– Наслышан. Увы, это один из ее немногих недостатков.
– А другая маленькая проблема заключается в том, что она еретичка?
– Именно, – с улыбкой согласился Кабзал. – Должен признаться, входя сюда, я ждал безразличия, а не почтения. Как же вы сделались частью ее свиты?
Шаллан вздрогнула, впервые сообразив, что брат Кабзал принял ее за одну из секретарш светледи Холин. Возможно, за ученицу.
– Вот зараза… – пробормотала она.
– Гм?
– Брат Кабзал, кажется, я невольно ввела вас в заблуждение. Я никак не связана со светлостью Холин. Пока, по крайней мере. Я пыталась убедить ее взять меня в ученицы.
– А-а, – сказал он, завершая лакировку.
– Простите.
– За что? Вы не сделали ничего плохого. – Он подул на рисунок и перевернул, показывая ей. Лакировка была безупречной, ни единого потека. – Дитя, вы не окажете мне услугу? – Жрец отложил лист.
– Что угодно.
Он вскинул бровь, услышав это.
– В рамках здравого смысла, – прибавила она.
– И кто же установит эти рамки?
– Видимо, я.
– Какая жалость. – Кабзал поднялся. – Тогда я ограничу себя сам. Не могли бы вы сообщить светлости Ясне, что я заходил ее проведать?
– Она вас знает?
Что общего могло быть у гердазийского ревнителя с Ясной, убежденной безбожницей?
– О, я бы так не сказал. Но надеюсь, она помнит мое имя, поскольку я уже несколько раз просил об аудиенции.
Шаллан кивнула, вставая:
– Полагаю, вы хотите обратить ее в истинную веру?
– Она представляет собой уникальный вызов. Не думаю, что я смогу жить спокойно, если хотя бы не попытаюсь ее переубедить.
– Хотелось бы, чтобы вы жили спокойно, – заметила Шаллан, – ибо в ином случае может возобладать ваша противная привычка почти убивать священнослужителей.
– Всенепременно. И думаю, личное сообщение от вас может помочь там, где письма остались без ответа.
– Я… сомневаюсь.
– Что ж, если она откажет, это всего лишь будет означать, что я вернусь. – Он улыбнулся. – И тогда, надеюсь, мы опять встретимся. Так что я очень жду.
– Как и я. И простите еще раз за недопонимание.
– Светлость! Я вас