Жениться и обезвредить. Андрей Белянин
узкоглазые его чем заразили.
– Ладно, посмотрим.
– Ты уж полегче там, сыскной воевода. Не ругай его так уж… под впечатлительностью государь…
Короткая предыстория. В двух словах. Неделю назад наше Лукошкино посетила с дружественным односторонним визитом японская делегация с Хоккайдо. Что-то выторговывали насчёт леса и островов. Подарили батюшке царю красивые гравюры, два веера, самурайский меч и томик стихов то ли Васё, то ли Масё. Горох попросил перевести, весь вечер хихикал: типа три строчки не поэзия, так и любой дурак сможет. А потом подсел…
– Ирассей массей! – по-японски приветствовал меня русский царь, не отрывая глаз от созерцания маленькой сосны бонсай в крошечном горшочке. – Заходи, Никита Иванович, друг сердечный. Посидим, чайку зелёного выпьем али саке пригубим по чуть-чуть? О, у меня как раз есть новенькое хайку на эту тему: «Друг в дом мой вошёл и сандалии снимать начинает… Быстро открою окно!»
– Это… вы… про меня?! – не веря своим ушам, едва выговорил я.
– Не-э… – Государь обмакнул кисточку в тушь и, от усердия чуть, высунув кончик языка, начал что-то быстро рисовать на листе рисовой бумаги. – Это я про боярина Кашкина. Хочешь, я о любви почитаю? Тоже совсем свежее… «Выпить жена не даёт, а до свадьбы сама наливала… вот они бабы!» Как тебе?
– Жизненно, – прокашлялся я, снимая обувь и без приглашения садясь на новую циновку.
Первую чашечку саке, размером с напёрсток, гостеприимный Горох церемонно булькнул мне сам и многозначительно подмигнул – японские традиции не позволяют самому наливать себе алкоголь.
– Царица не застукает? – на всякий случай уточнил я, наливая ему ответную.
Выпили не чокаясь. У обоих на мгновение скуксились физиономии (всё-таки тёплая разбавленная водка – дрянь несусветная!), но оба сохранили лицо. В том смысле, что не закашлялись, не поперхнулись и не выругались матом.
За дверью раздались грохочущие шаги.
– Легка на помине…
– Ви позфолите? – После деликатнейшего стука к нам вежливо заглянула матушка государыня. – Ой, майн либен, это же дорогой дрюг герр Ивашов! Как я есть рада фас фсюду фидеть! Как дела в полиции? Как фаша Олёнушка? Мы с Горошком принимаем ф ней большое причастие… участие… на фаше счастие! Ах! Это же есть почти стихи, да?! Я тоже хотела би…
– Сядь, а… – тихо попросил царь, стыдливо пояснив: – Второй день учу, что приличной гейше при беседе самураев рот открывать не положено. Пока туго идёт…
– Я стараюсь! Я фся есть…
– Ох уж старается она мне… До сих пор достойного шёлку на кимоно не нашла! Сандалии-то деревянные заказала хоть?
– Найн… – совсем поникла бедняжка. – Фаш плотник сказаль, что он не есть сапожник. Я буду их пилить сама.
– Сандалии али дворника с сапожником?! С ума она меня сведёт, Никита Иванович… простейших вещей запомнить не может. А ты-то куда