Россия суверенная. Как заработать вместе со страной. Сергей Чернышев
европейские. Но не в 400!
Да, у нас была нормативная экономика – так и что с того, у нас и политика была нормативная. Не существовало политических партий, отсутствовало гражданское общество, однако была куча разнообразных квазиобщественных организаций и довольно интенсивная социальная жизнь. Так же, как нормативная экономика обеспечивала нам равновесие в военной мощи даже не с США, а со всем западным миром, нормативная политика обеспечивала стабильность, безопасность, «морально-политическое единство» и статус политической сверхдержавы в мировом масштабе. Все это, безусловно, при ближайшем рассмотрении часто выглядело удручающе и дурно пахло – как и всякая политика, нормативная и тем паче ненормативная.
В стране святых чудес
Называя вещи своими словами – что это было? Что такое нормативная экономика и нормативная политика в современном мире? Мы, что, единственные в этом роде? Ничего подобного, речь идет о частном случае повсеместно возникавшего в XX веке общественного устройства, именуемого пустыми, но многозначительными терминами «постиндустриальное», «постэкономическое», «пострыночное». А присущую ему управленческую надстройку столь же бессодержательно именовали технократией, техноструктурой (видимо, по созвучию с нашей номенклатурой). Для обозначения надрыночных управленческих этажей американского и других западных обществ сегодня иногда используется политкорректный эвфемизм «трансакционный сектор».
В США этот управляющий «сектор» полным ходом стал отстраиваться после Великой депрессии, в ходе рузвельтовской революции, когда, в частности, в 1934 году была учреждена Комиссия по ценным бумагам и бирже, в 1935 году – модернизирована Федеральная резервная система. Это были первые шаги формирования либеральной версии постиндустриальной надстройки. Корпоративная ее версия возводилась в Италии и Германии. Но наш Госплан появился на полтора десятилетия раньше, ознаменовав начало строительства коммунитарной[8] версии постиндустриализма.
В 1930-1960-е годы советская постиндустриальная система управления продемонстрировала наивысшую в мире эффективность, особенно если иметь в виду ту «архаическую, полудикую и по-настоящему дикую»[9] основу, на которой она воздвигалась.
В 1970-1980-е, запутавшись в бровях, мы застоялись, потом по-кубански ускорялись и перестраивались. Тем временем на Западе, в стране святых чудес, и впрямь «пошел процесс», начались самые настоящие чудеса со стоимостью активов. Ныне процесс перешел в лавину.
К началу 1970-х отношение рыночной стоимости компаний к балансовой в среднем там составляло 0,8, что исходя из здравого смысла вроде бы понятно. С 1973 по 1993 год эта величина почему-то неуклонно ползла вверх и достигла 1,7. А к 1998 году среднее значение коэффициента рыночная/балансовая стоимость для компаний, по которым рассчитывается промышленный индекс Доу-Джонса, уже было больше 5.
Нематериальные активы повсеместно
Сознательно не использую идеологизированные самоназвания трех постиндустриальных систем, чтобы не впутываться в пустые препирательства.
По оценке Ленина.