Лебединая Дорога (сборник). Мария Семёнова
Видга женщин ни о чём не расспрашивал. Был зол – девчонка испортила ему охоту. Правду сказать, он не встречал ещё ни одной, от которой следовало бы ждать добра…
Откуда шла найденная в лесу и где стоял её дом, расспросить так и не удалось. Зато очевидно было, что в Сэхейме ей нравилось и уходить отсюда она не собиралась. Отлежавшись, девчонка принялась помогать по хозяйству, и грязная работа пугала её меньше всего. Но почему-то ей особенно нравилось в конюшне, среди вздыхавших и косившихся лошадей… Скоро там у неё завелся любимец: большой серый жеребец, тот самый, на котором когда-то ездил Рунольв. Со времени гибели хозяина жеребец сильно скучал – стоял понурый, плохо ел и бока у него запали. А славный был конь и мог дать совсем не плохих жеребят. И радостно было видеть, как потянулся он к рыжеволосой. Встречал её ржанием, обнюхивал с ног до головы, ловил пальцы ласковыми губами… Скегги видел однажды, как она сидела там, в стойле, и кормила жеребца из рук чем-то вкусным. Конь тихо пофыркивал, а девчонка, как обычно, молчала, но Скегги почему-то померещилось, будто они разговаривали. Ему стало страшно, и он убежал. Он никому не стал рассказывать про этот колдовской разговор и про свой страх. И про то, как странно блестели у рыжеволосой глаза…
Несколькими днями попозже Видга разыскал её во дворе:
– Пойдём… Отец хочет на тебя поглядеть.
Потом он вспоминал, что она мгновение промедлила и вроде даже призадумалась, опустив глаза… И пошла за ним к дружинному дому.
Халльгрим увидел её, когда она только ещё входила в дверь. И умолк на полуслове, забыв, о чём разговаривал с братом. Может быть, жили на свете девушки красивее этой рыжеволосой. Наверное, жили, но теперь Халльгрим знал, что такие ему не встречались. И больше не встретятся. Потому что перед ним было лицо, которое он искал тридцать четыре лета и столько же зим. Второго такого не видала земля…
Она шла к нему по длинному дому – высокая, почти как Видга, одетая по-мужски. Сидевшие в доме посматривали на неё и весело шутили, но она не глядела ни вправо, ни влево. Подошла к лежавшему Халльгриму и остановилась, и пламя очага отразилось в карих глазах.
И Халльгрим подумал про себя, как скверно, когда не заживают раны и эта красавица должна видеть перед собой не вождя, а беспомощную развалину под одеялом…
– Мои люди называют меня старшим сыном Виглафа, – сказал он ей хмуро. – А это Хельги, мой брат.
Что он ещё собирался ей сказать, этого он никогда впоследствии припомнить не мог. Потому что как раз тогда-то они и услышали её голос. Голос девчонки, не умевшей говорить!
– Так значит, вот ты каков, Халльгрим Виглафссон, – сказала она негромко. – А моё имя Вигдис. И Рунольва Скальда называли моим отцом!
Халльгрим почему-то не удивился ни её голосу, ни этим словам. А может, и хотел удивиться, но не успел. Рыжая Вигдис прыгнула к нему, как кошка на мышь. И тяжёлый нож взвился у неё в руке!
Но как ни проворна была дочь Рунольва Скальда, Хельги Виглафссон оказался проворней. Железная рука сына