Различные миры моей души. Том 2. Сборник рассказов. Карина Василь
лепнину на потолке.
Катерина направила меня к огромному лифту, внутри которого был красный диван, обитый кожей, огромное зеркало в рамке из страз и кресло в углу.
Катерина усадила меня на диван. Но я встала и подошла к панели с кнопками. Они были все инкрустированы перламутром и оформлены золотом. Их было всего пять. Пятая, нижняя, матово поблескивала, как наружная дверь соседа во дворе. И на ней серебром была выдавлена буква «Р».
Катерина в который раз презрительно посмотрела на меня и молча нажала вторую сверху. Лифт медленно двинулся вверх. Я не почувствовала ни толчка, ни движения, когда лифт остановился. Только небольшой дискомфорт в желудке. Катерина брезгливо подала мне новую салфетку.
Мы вышли из лифта, и я снова оказалась в огромном холле. Отличие было только в окнах с витражами и наличие золочёных лестниц с перилами из полированного красного дерева. Пушистые ковры устилали дорогу.
Выйдя из лифта, мы направились по прямому коридору, с левой стороны которого была лестница со сверкающими перилами, а справа низкое окно. За ним угадывались очертания ещё одной лестницы.
– Зачем в доме из четырёх этажей две лестницы да ещё лифт? – спросила я.
Катерина странно на меня посмотрела.
– Это чёрная лестница, – Она ткнула пальцем на окно. – Для прислуги. – Я удивилась.
Но ещё больше я удивилась, когда она подвела меня к двери: золото, стразы, лепнина, перламутр – всё вперемешку. Я ужаснулась: какая пошлость! Катерина приложила мою ладонь к золочёному квадратику. Дверь тихо щёлкнула.
Я оказалась прямиком в гостиной, захламлённой золочёными вещами и мебелью красного дерева. В огромной люстре, свисавшей с потолка, сверкали и переливались искры света.
– Неужели я здесь живу? – прошептала я потрясённо.
– Вы живёте здесь, пока у вашего папика дела в городе. Это его городская квартира – перевалочный пункт между офисом и офисом. Идём, я вам налью ванну.
Но я не хотела ванну. Я хотела проснуться. Что это, как ни наваждение? Огромная богатая квартира без единой книги, зато с обилием золота, платины и богатых безделушек. Я узнавала дрезденских пастушек, севрский фарфор, огромные вазы династии Минь, бронзовые витые подсвечники в стиле барокко, яйцо Фаберже за венецианским стеклом шкафа. Всё было выставлено напоказ, с целью поразить, оглушить и принизить постороннего посетителя.
Я бросилась искать свою комнату в этом незнакомом мне доме.
Пробегая мимо нелепо золочёных дверей, я влетела в огромную белую комнату, отделанную, конечно, золотом и с огромным зеркалом во всю стену. Посередине комнаты стояла большая кровать с розовым пологом в пене кружев. Я поморщилась. Как нелепо. Я подошла к зеркалу, оказавшемуся стеклянным шкафом. Раздвинув створки, я увидела ещё одну комнату, меньшего размера. Одежда, обувь, побрякушки сияли там в лучах искусственного света, бившего, казалось, со всех сторон. Я скинула неудобные босоножки