Обреченная. Алеся Троицкая
спину ручкой.
Ход моих раздумий был безжалостно нарушен. На несколько секунд меня поглотила гнетущая тишина. Выжидающе уставившись двумя пропастями черных глаз, за мной наблюдал мужчина.
Я затаила дыхание. Все смотрели на меня с нескрываемым любопытством.
– Мирослава Миридова?
Мое сердце пропустило один глухой удар. Мне не хотелось пасовать перед этим неприятным типом, но все равно ладони у меня вспотели. Незаметно вытерев их о джинсы, я с холодным спокойствием ответила:
– Что?
Он смотрел на меня как на подопытную крысу, глупую и наивную. Мне это совсем не понравилось. «Да кем он себя возомнил, этот напыщенный индюк?!» Стараясь вложить в свой взгляд всю самоуверенность и храбрость, я старалась не отвести его в сторону. Это были секунды какого-то непонятного мне противостояния, которое, казалось, длилось целую вечность. Что он хотел этим до меня донести, я не понимала.
Не разрывая зрительного контакта, мужчина отложил журнал в сторону и, подняв ящичек, поставил его на мой стол и при этом навис надо мной как скала.
Я сразу же почувствовала запах свежего туалетного мыла, приправленный терпким цитрусовым ароматом. Мои рецепторы были похожи на оголенные провода под напряжением три тысячи вольт, и я незаметно вдохнула глубже этот интересный и приятный запах. Переведя взгляд в сторону и первой разорвав зрительный контакт, я только сейчас обратила внимание на то, что от мочки левого уха мужчины по его шее вниз под ворот рубашки уходит еле заметный белый шрам с неровными, рваными краями, искусно загримированный слоем татуированной кожи.
Не понимая, что мною движет, и не успев осознать, что я делаю, я легонько дотронулась до этого места. Тут же класс качнулся, глаза заволокло пеленой, и я увидела его. Мужчину с белыми волосами.
Он находился в странном месте, в странной одежде. Светло-коричневый кожаный жилет был надет на голый торс и затянут множеством ремешков. Штаны из той же кожи рельефно обтягивали его ноги и были заправлены в тяжелые грязные ботинки, талию обхватывал сюрреалистичного вида ремень с креплениями под меч и какое-то высокотехничное оружие.
В вечернем небе сверками извилистые молнии, выхватывая мрачный образ незнакомца, стоящего посреди огромной, безжизненной, черной пустыни. Сначала я не разобрала, что находилось вокруг него. Но, присмотревшись, я в ужасе закричала… или мне показалась, что я кричу, так как рот я открывала, а звука не выходило.
Трупы множества мужчин и женщин. Их безжизненные тела покрывали черную, выгоревшую землю. Лишь когда сверкала очередная молния, я могла рассмотреть их искалеченные останки, лежащие в лужах крови.
Мужчина же, находившийся в эпицентре всего этого, тяжело опираясь на одно колено и на рукоятку меча, покрытой бурой жижей, удерживался из последних сил. Было видно, что жизнь постепенно уходит из его тела. Голова его была низко опущена, а дыхание было прерывистым и тяжелым.