Гражданско-правовой статус публичных юридических лиц. Монография. Виктория Дмитриевна Кравец
на публично-правовое образование как непосредственного участника обязательств, исполнение по которым осуществляется или поступает в счет имущества казны135. Однако если с публично-правовыми образованиями при данном критерии все представляется достаточно ясным, вопрос о том, могут ли на основании этого критерия государственные (муниципальные) органы быть признаны самостоятельными участниками правоотношений, является, на наш взгляд, более сложным. В основе осуществления данными субъектами правомочий владения, пользования и распоряжения закрепленным за ними на праве оперативного управления имуществом лежит волевой акт публично-правового образования, которым им предоставляется указанное имущество. Реализация же правомочия распоряжения имуществом и вовсе возможна только со специального согласия собственника. Представляется, что, выражая это согласие, публично-правовое образование дает своему органу полномочие на реализацию имущества, а следовательно, в данных отношениях орган выражает волю собственника и его интересы, по сути, действует не от своего, а от его имени. Кроме того, вызывает сомнение и возможность признания за государственным органом наличия такого важного признака юридического лица, как имущественная обособленность. Наличие у органов публичной власти имущества не следует отождествлять с характерной для юридических лиц имущественной обособленностью, поскольку они не имеют источников дохода, отличных от средств, предоставляемых публичным образованием. Такой вывод может быть подтвержден сложившейся судебной практикой, когда государственные органы освобождаются от ответственности по обязательствам в связи с отсутствием или недостаточностью финансирования их деятельности136.
Другой аргумент, который используется для обоснования самостоятельной правосубъектности государственных органов, основан на анализе полномочий, в целях реализации которых возникают правоотношения с участием органов публично-правовых образований. Так, А. Головизин считает, что если орган государственной власти вступает в отношения с третьими лицами по реализации собственных полномочий, возложенных на него соответствующим актом, он выступает от своего имени. В случае же реализации полномочий (постоянных или разовых), которые могут осуществляться им исключительно от имени государства (государственного или муниципального образования), он выступает от имени соответствующего образования137. К сожалению, автор не указывает, что это за полномочия, даже в качестве примера. По ряду дел суды, определяя в качестве субъекта правоотношений публично-правовое образование, указывают на отнесение решения тех или иных вопросов непосредственно к полномочиям публично-правового образования138. Такой подход также далек от совершенства, поскольку публично-правовое образование все полномочия реализует через свои органы, а следовательно, не может быть полномочий публично-правового образования, не распределенных среди его