Грязные войны буржуинов. Елена Пономарева
Еще 10 % вообще считают, что русский должен быть единственным государственным языком страны.
Практически зеркальная ситуация в группе «украинцев», где 71 % настаивают на том, что украинский должен быть единственным государственным языком, лишь 6 % согласны предоставить русскому статус второго государственного языка, а 20 % – официального языка в некоторых регионах. Русскоязычные украинцы в этом вопросе оказываются довольно близки к русским – 49 % респондентов в этих группах выступают за два государственных языка. Однако среди тех русскоязычных украинцев, которые владеют украинским языком, лишь чуть более 20 % согласны предоставить русскому статус второго государственного языка.
В вопросе, какая культурная традиция будет преобладать в Украине в будущем, лишь 6 % русских готовы смириться с безраздельным доминированием украинской культуры, 50 % считают, что в разных регионах будут преобладать разные традиции, и 24 % – что преобладать будет русская традиция. В группах, владеющих украинским языком, неизменно преобладают те, кто согласен с доминированием украинской культурной традиции, хотя лишь среди украинцев такие люди составляют абсолютное большинство (59 %).
Важно, что относительно определения украинской нации во всех группах наиболее популярным ответом был – «гражданская нация, включающая всех граждан Украины» (русские и русскоязычные украинцы – 43 и 42 %, остальные группы – по 35 %). Однако сумма остальных ответов, по-разному акцентирующих этнический характер нации, во всех группах украинцев больше, чем процент ответов, акцентирующих гражданский принцип.
В целом эти данные подтверждают, что русскоязычные украинцы хотели бы равноправного статуса для русского языка и культуры, но готовы смириться с политикой в духе нации-государства, в то время как русские решительно такую политику отвергают. Логично предположить, что в их среде за последний год выросли уровень дискомфорта и потенциал для политической мобилизации в ирредентистском духе. Главным провокатором таких настроений является сама политическая власть, которая активно проводит гомогенизирующую ассимиляторскую политику в области образования, культуры и языка. Особое внимание киевскими временщиками уделяется созданию новых мифов.
Одним из главных трофеев Второй мировой стала ее мифология. Как справедливо отмечает Д. Юрьев, в центре этой сильнейшей мифологии, «охватившей собой весь мир и породившей ни много ни мало – всеобъемлющую систему нового мироустройства», как и должно быть в мифологии – борьба добра со злом. А в данном случае – очень большого, очень мужественного добра с абсолютно чудовищным, дьявольским злом, злом совершенно дистиллированным и получившим свое предельное воплощение в ужасах нацизма.
Эта мифология позволила совершить невероятное. Она позволила создать Организацию Объединенных Наций, объединившую практически все существующие на земле нации (как известно сам термин «Объединенные нации» был изначально лишь самоназванием антигитлеровской коалиции). Она дала возможность предложить