.
обую актуальность по той причине, что уже в течение нескольких веков эта страна является самым большим и стабильным соседом России.
Как научная дисциплина и как часть гуманитарного образования история Китая появилась в России в XVIII в. С этого времени данная научная дисциплина развивалась на стыке двух наук – востоковедения и истории. Важнейшей составляющей востоковедения, а по мнению многих востоковедов, ее основой на протяжении трех веков является синология (в широком ее понимании). Эта комплексная наука о китайской цивилизации обеспечивала изучение истории Китая и всей Центральной и Восточной Азии источниковой базой, проникновением в китайскую, по сути историографическую, культуру. Но, будучи в своей основе наукой лингвистически-страноведческой, синология была не в состоянии поднять изучение истории Китая до уровня обобщения закономерностей развития человека и общества, до выявления сущности процессов и явлений, хорошо спрятанных за уникальностью китайской культуры. Российская историческая наука, будучи частью науки европейской, претендовала на глубину и универсализм научного знания, но была не в силах выйти за рамки своей средиземноморско-атлантической цивилизации, преодолеть языковые и понятийные границы этого культурно-исторического пространства. И лишь на стыке двух претендующих на универсальность систем европейского научного знания – синологии и истории – развивается такая научная дисциплина, как история Китая.
Место и роль России в развитии западной синологии являются важными, но противоречивыми. Обладая более ограниченными, в сравнении с ведущими странами Запада, ресурсами и более чем на сто лет позже европейцев встав на путь Великих географических открытий, Россия обычно отставала от них в области синологических исследований. Однако соседство с Китайской империей и великодержавные устремления русской культуры создавали достаточные предпосылки не только для успешного «догоняющего» развития русской науки и образования, но обеспечивали выход российской синологии в разные периоды на лидирующие позиции в мире. В силу комплекса факторов отношение к истории Китая в русской культуре было принципиально таким же, как и в Западной Европе, но с некоторыми отличиями. Для отечественного востоковедения «История Китая» всегда была дисциплиной страноведческой, Европа же в XVIII – XIX вв. приняла Китай в историю лишь на правах «цивилизации». В технократическом ХХ в. наций-государств, несмотря на масштабные достижения в различных науках, времени и ресурсов для преодоления созданной в XIX в. целостной системы национальных историй не хватало, да и потребности большой в этом не было. История Китая, не вписавшегося к началу ХХ в. в систему наций-государств, так и не стала полноценной составляющей мировой истории в российской науке и образовании.
Современное гуманитарное знание позволяет решать поставленные перед ним задачи только тогда, когда отражает современный уровень науки, и историческая наука не может быть исключением. Недостатки гуманитарного образования сводят на нет достижения общества в других сферах общественной жизни. Одним из самых слабых звеньев современной отечественной науки и образования сегодня является «История Китая». При этом именно такая научная и образовательная дисциплина, как история Китая, открывает перспективы скорейшего преодоления отставания, своеобразного застоя, переживаемого сегодня многими отраслями гуманитарного научного знания и образования. В предыдущие эпохи, именно опираясь или апеллируя к китайской истории, многие ученые преодолевали или обходили барьеры, естественно возникавшие или искусственно создаваемые в гуманитарных науках. И в этом во многом был социальный заказ русского общества. Известный российский общественный деятель, публицист Н. В. Шелгунов1 писал в 1865 г.: «История Китая есть одна из любопытнейших и наивных хроник, дающая мыслящему читателю богатый материал для поучительных размышлений и сравнений»2.
История Китая не была обделена вниманием российских и советских ученых. Востоковедение в целом и китаеведение в частности всегда вызывали интерес в обществе. Уже первые российские представители в Китае и первые русские китаеведы обратили внимание на проблемы истории Китая. Почти все российские синологи на протяжении последних трех веков занимались переводами исторической литературы, анализировали проблемы источниковедения истории Китая и китайской историографии. Иначе и быть не могло, как писал во второй половине XIX в. известный китаевед К. А. Скачков3, «китайская литература, очень значительная по богатству книг, богата только по тем отраслям, которые принадлежат к излюбленным китайцами сторонам их жизни, особенно к их преданиям древности, их истории, их быту, и т. п.»4. Однако трехвековой опыт изучения истории Китая в России пока мало востребован, редкие исследователи к нему обращаются. Как правило, этот опыт рассматривается лишь в исследованиях по истории отечественного востоковедения или китаеведения.
Первые работы, обобщающие опыт отечественно китаеведения, появились в начале XIX в. В 1825 г. в журнале Г. И. Спасского5 «Азиатский вестник» была опубликована статья А. Ф. Рихтера «О состоянии Восточной Словесности в России». Первым русским синологом, занимавшимся переводами китайской исторической литературы, был назван И. К. Россохин6,