2024-й. Юрий Никитин
дальше. Не останавливайтесь, я же чувствую, что дальше идет какая-то гадость.
– Не гадость, – запротестовал я, – а несколько несерьезная сфера деятельности. Даже над «зелеными», что уже реальная сила, и то смеются, а вы вообще куда залезли! Виртуальных животных спасать!..
Официантка появилась тихая, как призрак, быстро и ловко расставила блюда. Я развернул салфетку, Тамара с прямой спиной и лицом фараонши взяла в одну руку нож, в другую вилку.
– «Зеленые», – заговорила она ровным голосом, – когда только начали появляться, над ними хохотали куда больше, чем вы над нами… Тогда мир был жестче и грубее. Их высмеивали, нередко просто избивали. Мужчины гордились всегда и сейчас гордятся подчеркнутой грубостью. Хохочут громче, ходят шире, на охоту ездят, якобы им это доставляет несказанное удовольствие… Это в наше время – на охоту!
Я смолчал, это ей да и мне, если честно, охота кажется дурацким занятием, а кому-то в самый кайф. Все можно подверстать под дурацкость: альпинизм, игру в покер, туризм, вообще весь спорт. Но раз это существует, то, видимо, зачем-то нужно, хотя я, конечно, будь моя власть, спорт запретил бы вовсе. Но я бы, наверное, закрыл и всю эту хрень, где пиликают на скрипочках.
– Да, – согласился я нехотя, – «зеленые» в последние годы обрели силу. Правительства под их зверским нажимом даже принимают законы… Но они хоть о реальном мире!
Она резала бифштекс ровными дольками, красиво накалывала и отправляла в умело накрашенный рот. Ее неспешные движения, полные неясного мне очарования, на миг сбили с мысли, я же приготовил убийственный довод, а теперь он выпорхнул, как испуганная ворона.
– С точки зрения реальности, – проговорила она негромко, – так ли уж важно, чтобы женщины ходили в синтетических шубах, а не в содранных с убитых для этой цели животных?.. Это нисколько не влияет на мировую экономику.
– Так в чем же дело? – спросил я озадаченно.
– В росте нравственности, – ответила она тихо, будто сама стеснялась высоких слов. – Когда-то мы… а это действительно мы добились того, что людей перестали приносить в жертву. Здесь тоже экономика ни при чем! Людей рождалось много, почти все гибли, не доживая до полной старости, так что принести на костер или положить на жертвенный камень и, распластав, вытащить еще живое сердце было не потерей. Ни для человечества, ни даже для племени. Согласны? Это «зеленые» тех веков добились, чтобы людей заменили животными.
– Ух ты!
– А потом, – продолжала она чуточку устало, – они же добились, спустя века и тысячелетия, чтобы животных заменили чем-то еще более простым и менее кровавым: ленточками, цветами, ладаном… Вот видела, как на Пискаревском кладбище ребенок положил конфету на плиту братской могилы… Так что, Владимир… простите, как вас по отчеству?
– Просто Владимир, – сказал я поспешно и зачем-то добавил: – А то у меня отчество слишком длинное.
Она кивнула:
– Так что, Владимир, вы это зря! Над теми, кто требовал заменить человеческие жертвоприношения на животные, смеялись куда жестче, чем вы над нами. Это не упрек, просто экскурс