Заключение трудового договора (вопросы теории и практики). Кантемир Николаевич Гусов
объеме, суд при вынесении решения руководствовался положениями ст. 1081 ГК РФ, где указано, что лицо, возместившее вред, причиненный другим лицом (работником при исполнении им служебных, должностных или иных трудовых обязанностей, лицом, управлявшим транспортным средством, и т. п.), имеет право обратного требования (регресса) к этому лицу в размере выплаченного возмещения. Однако в пункте 1 ст. 1081 ГК РФ имеется указание на то, что взыскивается в регрессном порядке размер выплаченного возмещения, если иной размер не установлен законом.
В данном деле суд не применил надлежащий закон – положения раздела XI Трудового кодекса РФ о материальной ответственности сторон трудового договора. К. с 8 октября 2001 года принят на работу водителем в отдел доставки пенсий в ГУ – УПФ РФ № 32 по г. Москве и Московской области. Машина, на которой он работал и совершил дорожно-транспортное происшествие, закреплена за ним 12 июля 2002 года в соответствии с приказом № 57 (л. д. 9—11). Его средний заработок перед предъявлением иска составлял 7792 рубля (л. д. 8). В силу ст. 241 Трудового кодекса РФ за причиненный ущерб работник несет материальную ответственность в пределах своего среднего месячного заработка, если иное не предусмотрено Трудовым кодексом или иными федеральными законами. А ст. 242 и 243 Трудового кодекса РФ устанавливают условия полной материальной ответственности. Имеющимися материалами дела такие условия не подтверждаются. Суд не привел в своем решении нормы трудового права, на основании которых регрессный иск о возмещении ущерба, причиненного при исполнении трудовых обязанностей, должен возмещаться в полном объеме. Таким образом, возложение на К. обязанности по возмещению ущерба, причиненного автоаварией при исполнении им трудовых обязанностей в полном объеме, не основано на законе, и в связи с изложенным и в соответствии со ст. 390 и 387 Гражданского процессуального кодекса РФ решение мирового судьи подлежит отмене[58].
Приведенные доводы наглядно демонстрируют выгоду работодателя, стремящегося к заключению гражданско-правового, а не трудового договора, порою сознательно игнорируя очевидные признаки трудовых отношений.
Можно отметить еще один важный аспект, касающийся важнейшей обязанности лица, предоставляющего возможность физическим лицам реализовывать конституционный принцип свободы труда на основе трудового договора.
Согласно ст. 22 ТК РФ работодатель обязан обеспечивать безопасность труда и условия, соответствующие государственным нормативным требованиям охраны труда. Термин «безопасность», достаточно давно и прочно утвердившийся в законодательстве и правовой науке, в лингвистическом смысле означает отсутствие опасности, сохранность, надежность[59] или положение, при котором не угрожает опасность кому-либо, чему-нибудь[60]. Безопасность следует в целом рассматривать как важное социальное явление, социальное благо, состояние защищенности жизненно важных интересов личности и общества в целом, для сохранения
Определение Московского областного суда от 11 февраля 2004 г. № 103. Дело № 44-г-153/04.
См.:
См.: