Бомба для ведущего (Антиоружие). Александр Жорницкий
остановившегося электропоезда и вскоре добрался до общежития, в свою небольшую, но уютную комнату, уселся за компьютер, нашел нужную страницу рукописи диссертации и начал печатать, не заглядывая в черновик. Мысли формировались быстро и точно, словно неведомо откуда кто-то их диктовал, вводил в мозг в нужном научном стиле и он не успевал их записывать, а записав, удивлялся точности изложения и новизне идей. Однако твердо знал что через несколько дней он найдет в этом тексте неточности, упущения, ошибки, а после прочтения шефом их окажется гораздо больше. Саша знал: накопившуюся в полушариях в определенном количестве творческую энергию следует немедленно потратить. Ему казалось, множество микроантенн мозга усиленно ловит из космоса энергию интеллектуальных мыслей, превращающихся в слова и предложения, но сама она там не возникает, а, возможно, накапливается из интеллектуальной энергии ушедших из жизни людей Земли или других планет. В эти минуты его мысли ушли далеко от диссертации, думал он о возможном когда-то сборе такой энергии для использования на Земле на благо людям. «Но сначала, – подумал он, – нужно решить вопрос приема биоэнергии растущих и размножающихся клеток или микробов и простейших». Саша усмехнулся своей фантастической идее, но, шутя, изложил ее шефу.
– Сашко, – так нередко называл его шеф, – гениальность тоже шизофрении. Так считают многие, а если ты немножко шизик и к тебе приходят иногда незаурядные мысли, значит, у тебя что-то есть и это надо использовать на благо. Коль оно отсутствует, как в обычной железной руде очень редкие металлы, то, сколько бы ты не клепал и не плавил руду, ничего нового не найдешь. При наличии таланта труд – только вспомогательная сила, а не решающая, его количество не имеет знака ровности даже с мельчайшей силой таланта.
– Почему так часто подчеркивают: ученый труженик.
– Думаю, имеют в виду массу его творчества.
– Но не талант?
– Разумеется. Талантливые поэты не сочиняют стихи, они их только записывают, внезапно пришедших в голову, уйма обычных стихов, рожденных длительным подбором рифм, мало кто их читает.
Саша вспомнил диссертационный зал библиотеки имени Ленина в Москве, где просмотрел сотни докторских диссертаций, добротно сделанных и со вкусом оформленных, но при полном отсутствии глубоких научных мыслей новизны и колоссальном обилии научных опытов и исследований. Их авторы действительно труженики, а их защита всегда за редким исключением представляла самодеятельные спектакли, где оппоненты чуть ли не хлопали им в ладоши и кричали «Браво!». Шеф только улыбался, слушая Сашу. Он очень требовательно относился к своим диссертантам, которые, зная об этом, старались вовсю. Саша прикинул: через два-три дня он начнет печатать диссертацию на чистовик, для этих целей приготовил финскую бумагу и занял очередь к переплетчику, профессия которого стала дефицитной. Он теперь меньше думал о ней, больше его занимала новая идея сбора энергии делящихся клеток. Шеф эту тему утвердил на ученом совете без особых прений, хотя завистники шептались: «Все мало