Теория описавшегося мальчика. Дмитрий Липскеров
он продолжал наблюдать за забегом, став болельщиком самой бледной мурашки.
– Давай! – подбадривал он фаворитку шепотом запекшихся губ. – Не подведи, девочка!..
Его вновь стошнило. Зеленое месиво вылилось на забег мурашек.
– До Нового года осталось двенадцать дней! – возвестило соседское радио.
Иван не смог посчитать, сколько дней у него забрала антиматерия. Он не ел, не пил, не существовал… Его тело решительно направлялось к смерти, а колония муравьев, живущая под шкафом, терпеливо ждала окончательного перехода вещества из физического состояние в органическое…
А потом пришла она.
Высокая, с крупными чертами лица.
Она не закричала, увидев его, почти сгнившего, воняющего сгоревшим стейком и многодневными испражнениями. Она подошла вплотную, взяла Ивана за ступни ног и оттащила от батареи.
Он открыл глаза и сквозь перевернутый бинокль смотрел на нее.
– С Новым годом! – поздравила и взмахнула копной каштановых волос. – Ты чем-нибудь здесь питался?
От вопроса женщины его вывернуло пустотой.
– Я так и знала.
Она прошла в ванную и пустила струю воды.
Сумка, принесенная ею, была полна всем необходимым для восстановления его жизни.
Она поставила на огонь сковороду с толстым дном, вытащила из пакета куски мяса и бросила их жарить.
Иван учуял запах баранины, и желудок его вывернулся вакуумом.
Она очищала и дезинфицировала его лицо тампоном, смоченным перекисью водорода, заливала загнившие раны йодом.
– У тебя будет красивый шрам!
Он почти не различал ее. Так, лишь силуэт в полумертвых глазах перемещался. Зато запах ее кожи ласкал ноздри. Значит, был жив.
– Ты? – спросил.
– Я, – ответила.
– Настя?
– Как хочешь…
Его тело было иссушено. Потерявшее шестьдесят процентов веса, оно походило скорее на древние мощи, чем на тело живого человека. Поэтому она без труда подняла Ивана на руки и отнесла в ванную. Положила в теплую воду и придерживала за голову, как будто младенца купала.
– Ты не умрешь, – приговаривала.
– Настя? – шептал он, чувствуя, как сухая, почти бумажная кожа втягивает влагу магистральной воды.
– Как хочешь, – повторила. – Могу быть Машей.
– Это холодная вода или горячая? – спросил.
– Значит, не чувствуешь…
– Нет. Почти ничего не вижу и плохо слышу…
– Все равно не умрешь.
Она сунула руку под воду, и ее длинные пальцы дотронулись до его интимного места. Пальчики провели некоторые манипуляции и вернулись восвояси, не сумев оживить узбекский меч доблести.
Он закашлялся.
Она попросила его сдержаться и не тошнить в ванну.
– А может, и не выживешь, – добавила.
– Антиматерия во мне, – прошептал Иван и ухватился за край ванны. – Я проглотил ее. – Ногти на его пальцах отросли кривыми и желтыми.
Неожиданно она склонилась