Утраченный покой. Любовь Пушкарева
продолжаться не будет. Через пять дней полнолуние… Я думаю, Тони обернётся собакой, – тихо закончил он.
Обернётся собакой, и стая его загрызёт – поняла я.
– Послушай, сейчас он полон моей силой, сейчас он какой-то светлый, но, может, если ты его «зачернишь», он опять станет волком.
– А как ты себе представляешь «зачернение»? – спросил Седрик, пристально всматриваясь в меня. Я смутилась.
– Ну, ты же как-то инициируешь своих волков, может, нечто похожее.
– А что ты знаешь об инициации?
Я пожала плечами: это тайна мохнатых, что они там творят, чтобы впервые превратиться в зверей.
– Я тебе расскажу, – по тому, как он произнёс эти слова, я поняла, что Седрик очень зол. – Инициация – это когда получеловека ставят на грань, и либо он становится зверем, либо ломается и становится ничем. О самках не говорим – их просто трахают, накачивая силой, пока те не будут готовы перекинуться. А вот парней инициируют в разных стаях по-разному. В атрибутике по-разному, а по сути – это всегда вывод за грань. В моей стае – один из сильнейших волков избивает новичка до полусмерти, оскорбляя и всячески унижая его. Новичок знает, что, проиграв, будет в полной власти победителя со всеми вытекающими, а потому рано или поздно начинает драться насмерть, перекидываясь. Или умирает. Слабаков я не терплю в принципе, не хочу расхолаживать стаю.
Так вот, когда инициировали ТиГрея, мне пришлось сменить трёх старших. Пацан хорошо насобачился в уличных боях и вырубал, щенок, старших своими отточенными грязными ударами. В конце концов, хлебнув крови взбесившегося Огги, которому он сломал ногу, я сам вышел против него, уже измотанного и заведённого, и, задавив силой, перекинул. Тони сильный человек и слабый волк, а тут ещё и ты… твоя сила, вошедшая в самую его суть.
– Так вот, Пати, – продолжил он, – я не просто так к тебе притащился, у меня было время обдумать и взвесить. Зачернить Тони не выйдет; будь на его месте кто другой, может, и сработало бы, хотя не факт, что я стал бы мараться о такое. Но с ним не выйдет, и даже пробовать не буду.
– Не будешь пробовать? Мараться? А как ТиГрею жить? Без стаи? Он же оборотень! Волк! Он всю жизнь был волком! С кем он будет бегать в полнолуние? С кем проводить дни? Где работать? Где возьмёт себе самку, в конце концов? Может, надо сделать ему плохо сейчас, чтобы потом было хорошо?
– Я повторяю для особо розовых!!! Если бы это был не ТиГрей, я бы посадил его на цепь в подвале и не кормил! Подождал бы, пока твоя сила выгорит. Хотя думаю, ты засунула её так глубоко, что таким способом её не вытравить. Потом бы ему, подыхающему от голода, дал бы козлёнка или ягнёнка живого, а после заставил драться за свою жизнь. Я не вдаюсь в подробности, типа – что говорил бы ему, как запугивал и угрожал, как и чем бил. Ясно? Я бы сделал всё это! Но Тони это убьёт! Он слабый волк! Слабый зверь! Я не хуже тебя понимаю, каково ему будет без стаи. Но он умер для неё вчера утром. Не вернулся с задания. И точка.
– Понятно…
Какая всё же жизнь иногда гадкая штука, – устало подумала я.
– И что ты предлагаешь?