Бумажный занавес, стеклянная корона. Елена Михалкова
может случиться иначе. После развода проснешься старухой. Бездушное зеркало выплеснет тебе в лицо не твои двадцать семь, а на полвека больше. Кто безжалостно проштамповал твои нежные веки серо-коричневыми печатями горя? Кто украл у тебя кусок жизни, ничего не дав взамен?
Олеся в одночасье подурнела так, что ее не узнавали друзья.
Но самое главное – она онемела. Нет, голос остался при ней. Но песни-то у Олеси отобрали.
А кому нужна певица, которой нечего спеть?
Концерты были в один момент отменены. Все передачи и шоу, где Олеся должна была принимать участие, отозвали свои приглашения. У нее не осталось даже возможности зарабатывать на корпоративах: никого не интересовал ее детский репертуар двадцатилетней давности. Все хотели «Принцессу и ковбоя» и «Мое королевство».
Менеджер сбежал. Организатор ее концертов с извиняющейся улыбкой пожал плечами: прости, Леся, но я работаю с Мусатовым.
Всем людям свойственно желание ставить на победившую лошадь. Конечно, альтруисты встречаются везде. Но даже они не станут поддерживать кобылу, сломавшую все четыре ноги.
Через месяц после развода Олеся Гагарина очутилась в полной изоляции.
В это же время тяжело заболела бабушка, и мать металась между дочерью и больной старухой. Опоры рушились одна за другой. Все прежние заповеди потеряли значение. В возникшей пустоте Олеся не знала, за что ей ухватиться.
И тогда на помощь пришла еда.
Поесть Олеся Гагарина любила всегда. Ей приходилось держать себя в руках и жестоко ограничивать. Котлеты? Ни за что! Оладьи? Только у мамы, пару раз в год. Обожаемое сало? Забудь и думать, милая!
Но теперь еда стала единственным другом. Олеся ела то, что так долго запрещала себе, и на короткое время боль отступала.
Общеизвестно, что чудеса – прерогатива волшебников. Но мало кто знает о том, какое чудо может сотворить тарелка жареной картошки. А уж как дивно заглушает душевную боль торт «Наполеон», догадываются лишь те, кто использовал его в тяжелую минуту.
Олеся взялась заедать свое горе всерьез. Она постоянно что-то жевала, и в это время ей было сытно, спокойно и хорошо. Все случившееся с ней значило меньше, чем добрая тарелка щей со сметаной – на то время, что Олеся была занята этими щами.
Однажды, доставая из-под кровати завалившийся носок, Гагарина наткнулась на весы и из любопытства взгромоздилась на них. Собственный вес ее не ужаснул, а рассмешил. Девяносто килограмм! Из недавней передачи Дроздова она помнила, что именно столько весит взрослая особь орангутанга.
Олеся засмеялась громче, вскинула руки и выразительно почесала себя под мышками.
Ну как, похожа?
Из зеркала на нее скалился самый толстый в мире орангутанг с бесконечно усталым взглядом.
В этот момент Олеся могла сказать себе очень многое, и если не повернуть время вспять, то перевести на другие пути поезд, несущий ее под откос. Почти каждый человек в своей жизни проходит через точку возврата и, оглядываясь назад, может вспомнить,