Иствикские вдовы. Джон Апдайк
пассажиров в самолете.
– Горная мука́, – констатировал Уиллард. – Ледники соскребают ее с камня, когда трутся о скалу. Мельчайшие частицы минералов. – Он растянул слово «мель-ча-ай-шие».
Его педантизм и самоуверенность разбудили в ней упрямство; она почувствовала, что просто обязана поспорить.
– Этот процесс не из тех, которые легко представить, – сказала она. – Почему горная мука должна делать воду более синей? И тот ледник, который мы вчера видели, вовсе не производил впечатления чего-то обо что-то трущегося. Он выглядел совершенно неподвижным.
Уиллард задумчиво помолчал, словно его подвергли суровой критике.
– Нужны века, чтоб образовалась мука, – наконец заметил он.
– Знаю, – уступила она, стараясь, в свою очередь, подстроиться к его шагу, и вдруг напугала и его, и себя резким вскриком – ей показалось, что она заметила бобра. Но то оказался всего лишь кусок коричневого торфа – силуэт, обозначившийся на фоне нереальной, обогащенной ледником синевы озера.
– Что-то случилось? – спросил Уиллард, вежливо встревожившись.
– Нет. Простите. Мне показалось, что я увидела бобра. Путеводитель сообщает, что они здесь водятся. Обещает, я бы сказала. В огромных количествах.
– Наверное, это бывает в определенный сезон. – Его ровный, уважительный тон раздражал ее. Вероятно почувствовав это, он спросил: – Из всего того, что мы видели, что произвело на вас наибольшее впечатление, Александра?
Это был тяжелый вопрос. На протяжении всего путешествия самым сильным ее ощущением было ощущение изолированного пространства вокруг. Отсутствие Джима отделяло ее прозрачным куполом – вроде тех, какими накрывают еду, выставленную на стойках в баре, – от всего, что она видела.
– Думаю, Уиллард, – сказала она, подстраиваясь под его осмотрительно-рассудительный тон, – рога самца-оленя, которого мы видели вчера на обочине шоссе, сразу после остановки у водопада Атабаска. Я и представить себе не могла, что они могут быть такими большими. Хайди назвала их вешалкой. Эта «вешалка», кажется, доходила до конца его спины и даже оттягивала ему голову назад, прямо страшно было, как бы она не сломала ему шею. Ак… ак… ак… эк… – Язык не слушался ее. Быть может, этот реинкарнированный Джим был колдуном? Поскольку он ничего не сказал, она добавила лепечущим голосом, какой бывает у женщин, смущенных мужским молчанием: – Представьте себе – носить на себе все это только для того, чтобы отгонять других самцов и защищать свой гарем. Сколько там Хейди сказала – до сотни самок?
Сколько совокуплений требуется Природе? Тема возбудила Хайди, она раскраснелась; пятна на ее щеках были видны с середины автобуса, где Александра сидела рядом с другой вдовой (выше было замечено, что во всей группе одинокими были только Александра и Уиллард, – нестыковка). Хайди продолжала в своей ласково-успокоительной манере бортпроводницы рассказывать, как вся эта борьба и «служение своим