Лавка времени. Александр Асмолов
и начальников, генеральных и курьеров, хирургов и строителей – они все спешили. Забыв об одном из основных жизненных принципов человека, как свобода, они стремились добровольно ограничить ее, по крайней мере на весь еще только начинавшийся день. Подобно приливу и отливу, утренние волны несли массы людей по извилистым фьордам улиц и перекрестков в одну сторону, а вечером возвращали обратно.
Каждый раз становясь частичкой этого бурлящего, то и дело вспенивающегося вала, девушка ощущала свою беспомощность и зависимость. Ее дух протестовал, всякий раз задавая один и тот де вопрос – кто придумал эту систему многоступенчатой подчиненности, сформулированную в придуманных кем-то документах, где самым популярным словом было – должен.
– Хорошая мысль, – неожиданно прозвучал насмешливый голос.
Девушка машинально оглянулась, еще не понимая, что этот голос слышит только она. Вокруг лавиной двигалась толпа спешащих людей с одинаковым выражением озабоченности на лицах.
– Мне нравиться, когда ты начинаешь задавать подобные вопросы.
– Александр! – мысленно воскликнула девушка, догадавшись, кто с ней говорит.
Наконец она увидела золотистые кудряшки на плечах высокого молодого мужчины, сидящего на скамейке пустой трамвайной остановки, обклеенной объявлениями, словно осенними листьями.
– Присаживайся, и достань свой телефон, а то кто-нибудь вызовет «белые халаты», глядя, как ты общаешься сама с собой.
Варя была просто влюблена в этот голос – уверенный и чуть ироничный.
– Привет! Я так рада, – девушка села на краешек скамейки рядом с мужчиной, – давно не виделись…
– У нас разное время, красавица.
Их глаза встретились, и сердце девушки застучало часто и неровно.
– Я что-то не так сказала? – растерянно проговорила она.
– Когда ты начинаешь произносить пламенную речь, достойную Перикла на площади Агора, твою ауру видно издалека.
– А я смогла бы выступить на такой площади?
– Нет, – засмеялся собеседник, – во времена Перикла тебя бы до пятнадцати лет выдали замужем, так что в этом возрасте ты бы уже родила двух-трех малышей и занималась бы только домом.
– И это свобода? – вспыхнула Варя.
– Свобода всегда ограничена рамками закона и традиций – любил повторять мой учитель.
– А правда, что Аристотель определял свободу, как осознанную необходимость? – живо заинтересовалась девушка, забыв о промелькнувшем возмущении.
– Нет, он не приписывал себе чужих мыслей, но я уверен, что слышал подобное выражение гораздо раньше, чем его повторил Спиноза.
– Интересно, Аристотель был строгим наставником?
– Он был учителем. Истину отстаивал до конца, но всегда был справедлив. Не припомню, бывал ли он строг, чего не могу сказать об отце… – Тень сожаления пробежала по красивому профилю, обрамленному золотистыми кудряшками. – Даже по отношению