Сборник редакторских анонсов литературного портала Изба-читальня. Том первый. Поэзия и песня. Отсутствует

      Даты и сроки не знают пощады.

      В детском вопросе не грубость, но жалость:

      «Скажешь ли ты, возвращаясь к началу,

      Скажешь ли ты –

      Я когда-то был счастлив,

      Там,

      На земле?..»

      Пахнет белой палатой

      Память.

      Чернеет на фоне больничной

      Белой стены острый профиль.

      Молитвой

      Держится пульс, и дыханием слабым

      Теплятся белые губы.

      Я верю.

      Верю и жду.

      В тишине сокровенной

      Льется в тебя сквозь пронзённую вену

      Веры моей чистота и безмерность…

      Было.

      Из осени поздней, метельной

      Ты возвращалась смиренно и кротко

      К нам,

      И дрожала нетленной искрою

      Божья Любовь в оживающем теле.

      Было.

      Огромное вечное небо

      Маминых глаз обняло без остатка

      Душу мою.

      Ты спросила устало

      Теплого чая и белого хлеба.

      Сидя в подушках, ты грела в ладонях

      Руки мои,

      И витали над нами

      Ангелы…

      Было.

      Сжимается память

      До упований –

      Недельных,

      Недолгих…

      Даты и сроки не знают пощады…

      Даты и сроки не знают пощады.

      В детском вопросе не грубость, но жалость:

      «Скажешь ли ты, возвращаясь к началу,

      Скажешь ли ты –

      Я когда-то был счастлив,

      Там,

      На земле?..»

      Я вижу странное… На христианских

      Костях, потворствуя толпе слепцов,

      Порок юродствует в безумном танце,

      И блуд актерствует, сокрыв лицо.

      Вновь, исповедуя чужие догмы,

      В угоду площади хрипит трибун,

      И вор под знаменем идеи вздорной

      Вновь словом краденым зовет на бунт.

      Червь черной зависти снедает волю

      К сопротивлению призывам – грабь!

      Я вижу страшное – вновь режут волки

      Овец беспомощных у входа в Храм.

      Грех лжесвидетельства вновь ставит веху

      В пустыне совести, и мы, стыда

      В душе не ведая, Святую Веру

      На поругание спешим отдать.

      Вновь тонет праведность в песках зыбучих

      Всеотрицания. Вновь ангел зла

      На обезглавленных церквях беззвучно

      Бьет в безъязыкие колокола…

      Я вижу…

      Топят печи в Сибири. Доныне

      От издревних, забытых времен

      Топят печи. В распахнутый, синий

      До растроганных слёз небосклон

      Поднимается дым.