Судейское усмотрение в применении уголовно-правовых норм: проблемы и пути их решения. Юлия Викторовна Грачева
отношения нельзя рассматривать в виде конфликтного или антиобщественного общественного отношения. Отнесение преступления к категории общественных отношений даже с оговоркой, что речь идет о специфическом и незаконном общественном отношении, было подвергнуто критике в теории уголовного права[22].
Положительный момент рассматриваемой концепции заключается в признании того, что преступление совершается в рамках общественных отношений, поэтому при изучении общественно опасного поведения познаются и общественные отношения, возникшие в результате совершения преступления.
С.С. Алексеев, развивая концепцию «предмет правового регулирования – общественные отношения», отмечает: «Существенная особенность регулируемых правом общественных отношений заключается в том, что они могут быть предметом правового воздействия лишь постольку, поскольку выступают в качестве волевых отношений… выражаются в волевом поведении людей»[23]. Он приходит к выводу, что «в качестве непосредственного предмета правового регулирования выступает волевое поведение участников общественных отношений»[24].
Получившее в конце 60-х гг. прошлого столетия широкое распространение в науке положение о том, что общественные отношения, регулируемые уголовным правом, существуют только в форме правоотношений, привело к возникновению концепции «предмет уголовно-правового регулирования – уголовные правоотношения»[25]. Однако и она подверглась критике[26].
Параллельно с вышеперечисленными концепциями в науке советского уголовного права возникло и получило развитие другое направление – «предмет – фактические общественные отношения»[27]. Эта позиция имеет несколько основных разновидностей.
Первый вид представляют криминалисты, полагающие, что основной задачей уголовного права является регулирование общественных отношений, возникающих в результате совершения преступления[28]. При этом ряд ученых утверждает, что уголовное право не устанавливает субъективных прав и обязанностей участников имущественных, личных, трудовых отношений. Следовательно, эти отношения не регулируются, а охраняются уголовно-правовым методом и поэтому не входят в предмет уголовного права[29].
Так, В.Г. Смирнов пишет, что специфика уголовного права заключается в том, что уголовно-правовые нормы хотя и запрещают действия, которые могут нарушить порядок отношений, регулируемых другими отраслями права, однако сам порядок отношений они не определяют, а потому эти отношения не регулируют[30].
Такая постановка вопроса может завести слишком далеко, так как придется пересмотреть самостоятельную природу уголовно-правовых норм и основания уголовной ответственности. Получается, что основанием уголовной ответственности выступает юридический факт, заключающийся не в нарушении нормы уголовного права, а в нарушении норм иных отраслей[31].
Отрицание
См.:
Там же. С. 293.
Схожая позиция изложена в работе: Фаткуллин Ф.Н., Фаткуллин Ф.Ф., Маликов М.Ф. Теоретические основы реализации права. Уфа, 2003. В ней отмечается, что «предметом регулирования служат сами жизненные (общественные) отношения, и только они. Хотя юридическое воздействие проходит через сознание участников организуемых отношений, тем не менее предметом регулирования является не сознание, а конкретные волеизъявления людей, их внешнее поведение, выражающееся в виде реального содержания соответствующего жизненного отношения» (Указ. соч. С. 5).
Советское уголовное право. Общая часть. М., 1974. С. 3–4; См. также: Советское уголовное право. Общая часть. М., 1982. С. 4.
См.:
См.:
См., напр.: Уголовное право России. Общая часть / под ред. Б.В. Здравомыслова. М., 1996. С. 4; Новоселов Г.П. Учение об объекте преступления. Методологические аспекты. М., 2001. С. 133.
См.:
См., напр.:
Г.П. Новоселов утверждает, что преступление есть всегда нарушение некого рода социальной нормы, а уголовный запрет сформулирован не в Уголовном кодексе, а в иных отраслях права (см.: Новоселов Г.П. Указ. соч. С. 170–171, 186).
См.: