С любовью к Чечне. Гумер Исламович Каримов
Умберто Эко цикл лекций назван «Шесть прогулок по литературным лесам». Далек от каких – либо параллелей, просто возникли ассоциации в связи с моими поездками.
Моя пятнадцатилетняя дочь, воспитанница Академии русского балета с улицы Росси, ни за что не хотела лететь в Уфу самолетом, боялась.
– Папа, – робко просила она, – поедем лучше поездом.
– Как же так, Юленька, – мягко подтрунивал, – ты же выбрала себе такую профессию: сплошные гастроли в будущем… До Америки или Японии поездом не доберешься…
Дочка сердится, ей эти разговоры не нравятся, но она, тяжко вздохнув, вынуждена капитулировать: лететь придется.
Как и предполагал, стоило девчонке подняться по трапу и шагнуть в уютное нутро салона лайнера, как детский страх мгновенно улетучился, уступив место ребячьему любопытству, тем более что летели на «Боинге». Так и представляла, поди, себе, как будет рассказывать подружкам, что летела к папе на родину в настоящем «Боинге»: два часа десять минут и мы приземляемся в аэропорту Уфы.
Полет был ночной. Сначала дочка прильнула к иллюминатору и не отрывалась от него, пока внизу светились огни. А потом на многие километры потянулось темное пространство, и смотреть в темноту стало неинтересно. А еще она впервые ощутила в полете, какая огромная страна – ее родина – Россия.
Ночной полет над Россией. Боинг летит в Уфу. Как изменился этот мир! Эта страна… Из высокого стакана, принесенного стюардессой, я сделал большой глоток. Коньяк слегка обжег горло и уютным теплом проник в нутро.
Кажется, задремал, вспомнил мать, отца, отрывок из своего романа о нем… Там молодой водитель, батин подопечный, покупает журнал «Аврору»…
«Батя вышел из машины, пошёл к дому и вдруг видит: Юрка обогнал его, подбежал к киоску «Союзпечать», сунулся в карман куртки, нагрёб мелочь, полез без очереди, купил что – то.
– Чего это? – спросил возвращавшегося парня Сания.
– А это, Батя, свежий номер «Авроры». Слыхал про такой?
Сания взял из его рук журнал, перелистал машинально. Юрка объяснил:
– Там Горбовского напечатали. Я по радио слышал.
– Да кто ж он тебе, Горбовский этот?
– Как кто? – не понял Юрка. – Поэт. Стихи пишет: «Когда фонарики качаются ночные, и все прохожие боятся выходить», – пропел Юрка.
«Я из пивной иду, я никого не жду, и никого уж не сумею полюбить» – хотел добавить батя, но тут Юрка спросил:
– Ты, Батя, стихи уважаешь?
Сания недоумённо пожал плечами:
– Я «За рулём» выписываю, «Правду», «Политическое самообразование»…
– Эх ты, темнота, – засмеялся Юрка. – Ну, я побежал, что ли?
– Беги. Только машину после работы-то помой. Обязательно! – крикнул вслед ему Сания, – да так, чтоб сверкала!
– Ладно, – крикнул уже из кабины Юрка, – сделаю.
Долго ещё стоял Сания, провожая взглядом убегающий «зил». Стоял, улыбался, покуда тот не