Короли абордажа. Владимир Шигин
со своими рыбачьими лодками ничего не сможет сделать против наших бронированных колоссов, защищенных таранами и катапультами! Ему останется только разбить свой лоб и с позором бежать, прося снисхождения у Октавиана за свою неразумность! – говорил Антоний начальникам эскадр. – А потому для нас самое главное – это держать строй!
Гелий, Юстий и Целий согласно кивали в ответ. Клеопатру Антоний просил помочь ему быстроходными кораблями для преследования отступающего Агриппы.
– Конечно, милый, я не останусь в стороне, когда потребуется нанести последний удар кинжалом в спину бегущему врагу! – заверила мужа-любовника египетская царица.
Как и Антоний, Агриппа тоже разделил свой флот для удобства управления на три эскадры. Левую эскадру он поручил Арунцию, центр возглавил сам, а правый фланг Луцию. Общая линия построения римского флота была устроена в виде вогнутого полукружия, где центр держался немного позади флангов.
На совете флагманов Агриппа самым решительным образом заявил:
– Антоний, судя по всему, желает, чтобы мы атаковали его. Но я вовсе не собираюсь в угоду Антонию хватать быка за рога и нападать на его плавучие крепости! Мы поступим по-иному. Мы попробуем выманить его из теснин в открытое море, затем заставим разрядить строй, и только тогда будем атаковать, но не столько по фронту, сколько во фланги и в тыл! Только так у нас есть шанс на успех!
Историк А. А. Хлевов в своей работе «Морские войны Рима» пишет: «В ситуации конца 32 г. до н. э. исключительное значение имел контроль над многострадальной Керкирой, которая была ключом к переправе. Флот Антония уже подходил к Керкире, когда показались подходящие корабли под командованием Агриппы. Антоний отступил и укрепился на мысе Акций. Но и Агриппа также не сумел овладеть островом: начавшиеся зимние бури и шторма сорвали высадку. В результате флот Октавиана вернулся в Италию, а Антоний, оставивший армию на мысе Акций, уехал со своей ставкой зимовать в Патры (на полуострове Пелопоннес), оставив армию и флот в лагере на Акции. Весной 31 г. до н. э. в Патры пришла весть: Октавиан не только захватил Керкиру, разгромив при этом одну из флотилий Антония, но и сумел закрепиться на балканском побережье: он высадил здесь войска в количестве почти 75 тысяч человек и занял местность в Эпире, именовавшуюся Торина (т. е. “мешалка”). Его войско располагалось примерно в 35 километрах от лагеря Антония. Клеопатра, смеясь, говорила: “Ничего страшного! Пусть себе сидит на мешалке!”. Однако Антонию было не до смеха.
Армия Октавиана и Агриппы двинулась вперед. Ей навстречу Антоний вывел все свое войско, сняв к тому же солдат и с кораблей собственного флота. Опасаясь, что его лишенные морских пехотинцев суда станут легкой добычей Агриппы, он предпринял откровенный блеф. Антоний приказал вооружить гребцов и расставить их на палубе как бы для настоящего боя и в полной готовности. На опустевших палубах весла были закреплены в таком положении, чтобы издали казалось, что их держат гребцы,