Рассвет. Стефани Майер
стекло и восемнадцать тонн брони – в наших-то краях – зачем бы? Наверняка едет куда-то, где есть чего опасаться.
Броня. Восемнадцать тонн брони. Ракетонепробиваемое стекло? Миленько. Пуленепробиваемое, значит, уже не котируется?
Теперь все понятно. По крайней мере, человеку с извращенным чувством юмора.
Нет, я догадывалась, что Эдвард воспользуется нашим уговором и перетянет одеяло на себя, чтобы отдать гораздо больше, чем получить. Я согласилась на замену пикапа – когда тот уже не сможет мне служить, – разумеется, никак не ожидая, что это случится так скоро. Признавая суровую правду – мой пикап превратился в вечный памятник классике «шевроле», я понимала, что скромностью замена, скорее всего, отличаться не будет. Что она будет притягивать взгляды и вызывать перешептывания. Я угадала. Однако мне даже в страшном сне не могло присниться, что машин будет подарено две.
Одна «до» и одна «после», как объяснил Эдвард, когда я запротестовала.
Это всего лишь та, которая «до». Получена в прокате, и после свадьбы вернется обратно. Я никак не могла взять в толк, зачем такие сложности. Теперь поняла.
Ха-ха, как смешно! Я ведь такая по-человечески хрупкая, притягиваю опасности, вечно становлюсь жертвой своего собственного невезения – разумеется, только противотанковая броня сможет хоть как-то меня обезопасить. Ухохотаться! Представляю, как он с братьями валялся от смеха, пока я не видела.
«А вдруг – представь на секундочку, дурашка, – зашептал робкий голосок, – это вовсе не шутка? И он действительно за тебя беспокоится? Ведь уже не первый раз он, защищая тебя, слегка перегибает палку».
Я вздохнула.
Машину, предназначенную на «после», я еще не видела. Она скрывалась под тентом в самом дальнем углу Калленовского гаража. Многие, знаю, не выдержали бы и глянули одним глазком под тент, но мне просто не хотелось.
Брони там наверняка не будет – после медового месяца она мне уже не понадобится. В числе прочих бонусов меня ждет и неуязвимость. Прелести принадлежности к Калленам не ограничиваются дорогими автомобилями и впечатляющими кредитками.
– Эй! – позвал высокий, приставив ладони к стеклу, чтобы лучше видеть. – Мы уже все! Спасибо!
– Не за что! – ответила я и, внутренне сжавшись, потихоньку – осторожно! – нажала на газ…
Сколько раз я ездила по этой дороге до дома, и все равно упорно лезут в глаза вылинявшие от дождя объявления. На каждом телеграфном столбе, на каждом указателе – бьют наотмашь, как пощечины. Заслуженные пощечины. Моментально всплыла та самая мысль, которую я резко оборвала на заправке. На этой дороге от нее не отделаешься. Как отделаться, когда лицо моего любимого механика возникает перед глазами снова и снова, через равные промежутки?
Мой лучший друг. Мой Джейкоб.
Это не его отец придумал расклеить повсюду объявления, вопящие: «Вы видели этого мальчика?». Это мой папа, Чарли, напечатал постеры и наводнил ими город. Причем не только Форкс, но и Порт-Анжелес, Секвим, Хоквиам, Абердин – весь Олимпийский полуостров. Заодно