Спецы: лучшая проза о борьбе с наркомафией. Лев Пучков
простой и бесхитростный: в общих чертах – нализаться в доску и устроить дикий скандал с битьем посуды и всех подряд противных рож, что подвернутся под руку; а также конкретная задача номер два: под шумок крепко отдубасить Петю Иванова.
Насчет Пети сомнений не было: он длинный, но дохлый, на физкультуру давно забил, злоупотребляет кокаином и регулярно глотает «экстази». А Оксана, напротив, давно и регулярно потеет в популярном среди «верхов» клубе айкидо, ничем не злоупотребляет и, вообще, имеет довольно крепенькую стать.
То есть Петю сделать – раз плюнуть. Пусть потом обтекает, сволочь: тоже мне, красавец, с девчонкой не мог справиться!
А приятно улыбалась всем и вела себя паинькой для того, чтобы усыпить бдительность окружающих и своей охраны. Внезапный удар будет особенно хорош, когда вся эта золотая биомасса нажрется, наглотается, обнюхается и начнет благостно гукать и пускать розовые сопли. Вот тогда я вам устрою, сволочи!
Откуда бы это у нее? Сама родом из того же инкубатора, от остальных-прочих отличается лишь рангом папы, личным повышенным трудолюбием да чрезмерной вдумчивостью… Спроси сейчас кто – вряд ли даст внятный ответ. Просто, сколько себя помнит, презирала и терпеть не могла всю эту тупоголовую «золотую молодежь» и трущихся вокруг нее «звезд», алчных до подачек и дармового угощения. Считала почему-то, что на их месте должны быть другие, одаренные и талантливые, которые действительно заслужили право вести такой образ жизни…
В зале, где «зависала» Оксанина группа, нельзя было разговаривать по телефону: шум вокруг стоял – как на каком-нибудь металлургическом комбинате в самый разгар производственного цикла. Трижды Оксана выходила в просторное фойе поболтать: два по двадцать – для души, с «Ополчением», раз на полторы минуты – по делу, поругаться с мамой.
– Ты там с шампанским полегче! Третий фужер уже пьешь!
– Мама, я совершеннолетняя! Что хочу, то и пью! Сколько хочу, столько…
– Будешь продолжать в том же духе – все брошу, приеду и вставлю там всем вашим подавальщикам-барменам! Пусть тебе будет стыдно, что люди из-за тебя пострадали!
– МА-МА!!! О, боже… Да когда, в самом деле, вы уже прекратите мне нервы трепать…
И в таком духе – еще шестьдесят секунд. До красных пятен на щеках и до еле контролируемого желания с размаху шваркнуть телефон о паркет.
Обычное явление: охрана доложила о ходе культурного мероприятия. Предатели. В обе стороны работают. Неплохо было бы, если бы, допустим, какие-нибудь террористы напали да перестреляли всех к известной матери. Вокруг – трупы, а она – совсем одна. Свобода!
Оксана вернулась в зал, со злости осушила свой на две трети наполненный фужер, сделала официанту пальчиком – «повторить», нащупала взглядом примостившихся через два столика телохранителей и показала им нехороший американский жест. До большего опускаться не стала: бессмысленно. Работа у них такая. Вот помрут папа с мамой, будет она хозяйкой, тогда они будут ее слушаться и докладывать о каждом шаге ее чад. Если таковые чада