Молли Блэкуотер. Сталь, пар и магия. Ник Перумов
наоборот.
Она прикусила губу, чтобы не вырвалось ненужное.
– …При осмотре вас врачами Департамента, однако, не было выявлено никаких следов, даже большой давности…
– А я-то тут при чём? – дерзко возразила Молли. Злость копилась, грозя прорваться наружу. Отчего-то она перестала бояться. – Мало ли что написать можно!
– Верно, – неожиданно согласился голос. – Однако это ещё одно доказательство ваших способностей, мисс Моллинэр. Ни Уоллес, ни Картрайт до того не были замечены в каких бы то ни было симпатиях к… таким, как вы.
– Какие ещё способности?! У меня нет никакой магии! Вы ведь её не увидели сейчас, не увидели никакой, правда?!
– Вопросы здесь задаю я! – чуть не взвизгнули на том конце переговорной трубы. – Что вы сделали, чтобы Картрайт и Уоллес увидели на вашей спине какие-то следы? Или никаких следов никогда не было, а эти двое просто предатели, вступившие в заговор против Короны?
– Ничего не знаю! – отрезала Молли. – Ни следов, ни заговоров!
– То есть вы отрицаете…
– Я всё отрицаю!
– Вас опознали, – усмехнулся голос. – Те самые Уоллес и Картрайт. Мы можем повторить очную ставку. Они содержатся здесь же, у нас. Под надёжной охраной, – злорадно закончила говорившая.
Молли опустила голову. Конечно, подумала она. Уж тут-то Особый Департамент своего не упустит.
– Мне всё равно, – с неожиданной силой бросила она.
– Едва ли, мисс, едва ли. У нас очень богатые арсеналы. А вы подвергаете свою семью неоправданным опасностям, отказываясь сотрудничать со следствием!..
Семью. «Подвергаете свою семью неоправданным…» О-ох!
Молли ощутила, как из неё словно кто-то вырвал сердце. Шея, плечи, грудь, руки, живот – всё обратилось в одну сплошную глыбу льда.
Они схватили маму. И папу. И братика. И – наверняка! – даже Фанни и бедную Джессику, которые тут ну вообще ни при чём…
Что они смогут с ними сделать?!
«Всё, что угодно», – мрачно сказал Всеслав.
«Хуже, чем что угодно», – подтвердила Волка.
Голоса оборотней раздались близко-близко, настолько близко, что Молли аж дёрнулась. Они тут?.. Они пришли на помощь?!.
Ну конечно же, нет. Она по-прежнему одна в глухом бронированном стакане.
– Очень советуем вам проявить благоразумие, мисс Моллинэр. Впрочем, я уступаю место вашей дорогой матушке. Надеюсь, она сумеет объяснить вам – хотя бы сейчас, – как нужно себя вести.
Молли сжалась. Ледяная глыба, сковавшая её, поднялась до самого подбородка.
И верно – из жерла слуховой трубы раздался мамин голос, слабый, растерянный, напуганный:
– М-молли? Молли, ты… это ты? Да, ты…
– Мама. – Молли крепко зажмурилась. Крепко-крепко, но сейчас слёзы потекли сами и сразу.
– Молли, милочка… девочка моя… – Казалось, мама не знает, что сказать, она будто забыла все до единого ласковые слова. – Молли, я не понимаю, что ты натворила… Но, что бы ни случилось… умоляю тебя, скажи господам