Российская империя 2.0 (сборник). Олег Дивов
мужчин, никогда не поднимая на них взгляда. Да и со своими вела себя строго, неизменно наотрез отвергая сватовство. В селе Мать почитали красавицей. Большая и сильная, она не утратила девичьей легкости в движениях и свободно справлялась с любой работой. Лицо Матери оставалось гладким. Сколько Нина помнила себя, оно не менялось, оставаясь все таким же светящимся и ярким, подобно полной луне.
Долгоживущие не знают старости. В стародавние времена, когда волею жестокой судьбы и по немыслимому божьему промыслу русские стали воевать с русскими, сведущий в генетике мудрец изобрел чудесную вакцину. Снадобье не только способствовало невероятно быстрому заживлению самых страшных ран. Человек, принявший вакцину, переставал стариться. Его путь к естественному финалу настолько замедлялся, что признаки старения не проявлялись десятилетиями. Над долгоживущим властно оружие врага, но не старость. Нет, не старость! Вакцина чудесным образом способствовала обострению чувств, необходимых для выживания в боевой обстановке. Воюющие на фронтах Третьей мировой, за долгие годы отвыкшие от мирной жизни бойцы, с готовностью принимали ее. Они отпускали бороды, выбривали виски, закрывали лица черными «балаклавами». Каждый из них, не мысливший жизни без войны, все-таки надеялся выжить, добрести по огненным дорогам до мирных времен, сохранить тело, отдав чудовищу войны всю душу без остатка. Со временем отсроченные последствия применения вакцины сделались столь явными, что принявших ее людей стали называть долгоживущими. Солдаты перестали стареть, но не перестали рождаться, и чудовище войны, питаемое кровью невинно убиенных жертв, продолжало бродить вдоль рубежей возрожденной империи. Давно ушел в мир иной разорванный в клочья противотанковой миной изобретатель чудовищной вакцины. Но люди, принявшие ее, продолжали жить. Те из них, кто устал проливать кровь, получили возможность принять монашество. Остальные по-прежнему искали случая вступить в схватку. Не в силах обрести достойного противника, они сражались друг с другом до тех пор, пока Государь император не принял решение расселить их вдоль неспокойного порубежья, за чертой оседлости, которую вояки имели право пересекать только по строго соблюдаемому регламенту.
Нина напряглась, заметив, как засветился зеленый светодиод на боку рации. Через минуту коробка заговорила хриплым баритоном Бегуна.
– Бегун вызывает Мавра.
– Мавр здесь, – был ответ.
– Я иду к Матери.
– Я уже здесь.
– Не опоздай на кофе, Мавр. Не то твоя старая жена выпьет его сама…
Нина заметила, как дрогнула сутулая спина Лики, сбросив на гранитные плиты беседки темно-синюю шаль. Молниеносным движением Мать управилась с черной коробкой. Рация умолкла.
Они явились оба сразу. Мавр – надежный старший товарищ и наставник. Бегун – просто и страстно любимый, а порой и горячо ненавидимый брат. Вкатились под своды беседки кубарем, подобно сцепившимся в остервенении котам. Бегун, оглушительно матерясь, пытался вырваться из