Север и Юг. Элизабет Гаскелл
описывала свою новую жизнь, веселую и увлекательную. С решетчатого балкона ее дома открывались чудесные виды на белые утесы и темно-синее море. Кузина подробно и почти графически излагала детали своего беззаботного быта. Рассказывая об интересных людях и событиях, она использовала множество непонятных греческих слов. Тем не менее Маргарет удалось представить себе виллу среди красивых скал, нависших над морем, которую капитан Леннокс снял на какое-то время вместе с другим офицером, тоже недавно женившимся. В последние дни этого года они, казалось, только и делали, что катались на лодках и проводили пикники на берегу. Одним словом, жизнь Эдит была такой же радостной и безоблачной, как синее небо над головой.
Ее супруг был вынужден проходить строевую подготовку, а она, будучи самой музыкальной из жен гарнизонных офицеров, по просьбе капельмейстера записывала ноты популярных английских мелодий. Таковы были «суровые» обязанности их молодой семьи. Кузина выражала страстную надежду, что, если полк пробудет на Корфу еще год, Маргарет сможет приехать и остаться у них на все лето. Эдит спрашивала, помнит ли ее кузина тот день – двенадцать месяцев назад, – когда за окнами особняка на Харли-стрит шел дождь и ей жутко не хотелось надевать новое платье, чтобы ехать в нем на какой-то глупый званый ужин. Пока их везли в экипаже, она действительно забрызгала его, но зато на ужине впервые встретилась с капитаном Ленноксом.
Маргарет помнила тот день. Эдит и миссис Шоу отправились на ужин загодя. Маргарет присоединилась к ним вечером. Роскошный прием, красивая мебель, огромный дом и непринужденность гостей – все это живо представилось ей в странном контрасте с нынешним временем. Прежняя жизнь, шумная и яркая, бесследно исчезла, и трудно было сказать, что стало с теми людьми. Званые обеды, неожиданные встречи на улицах, поездки по магазинам, танцевальные балы навсегда канули в прошлое. Тети Шоу и Эдит тоже больше не было в Лондоне, поэтому она почти не скучала по ним. Впрочем, Маргарет сомневалась, что кто-то из ее прежних знакомых думал о ней. Возможно, только Генри Леннокс… Но и он, наверное, старался забыть об их знакомстве из-за обиды, которую она нанесла ему. Он гордился своей силой воли и способностью отбрасывать прочь неприятные мысли.
А что было бы, прими она его предложение? Маргарет не сомневалась, что перемена во взглядах ее отца оказалась бы неприемлемой для мистера Леннокса. Она и сама чувствовала стыд, но терпела его, потому знала о чистых помыслах отца. Это придавало ей силы и помогало мириться с его ошибками, какими бы серьезными и мрачными они ни были. Но окружающие люди всегда оценивали бы и обвиняли ее отца по своим торгашеским меркам, что, конечно, угнетало бы и раздражало мистера Леннокса. Как только Маргарет поняла, что могло случиться, она с благодарностью приняла все изменения в их жизни. К тому же теперь, когда они оказались в самой нижней точке своего падения, ничего плохого уже не могло произойти. Ей вспомнилось, как храбро они встретили удивление Эдит и испуг тети Шоу, столь явно выраженные в их письмах.
Маргарет