Ртуть и соль. Владимир Кузнецов
и парой холостяцких лет на съемных квартирах, но их хватает, чтобы понять: бульон в супе какой-то необычный. Посмаковав немного, Сол решает, что у супа привкус жареного в кляре мяса. Наверное, мясо перед тем, как залить водой, слегка подрумянили на сковороде.
– Ничего так, – заключает он, принимаясь за еду в полную силу.
Булка не очень свежая, зато обильно сдобрена тмином, а в кувшине обнаруживается вполне приличное пиво. По сравнению с порошковой газировкой из супермаркетов так и вообще отличное. Немного смущает легкая кислинка, но ее Эд относит к особенностям местных рецептов.
Едва он заканчивает с едой, как в комнату вваливаются двое чичестеров. Один из них тащит настольную жаровню, другой – два небольших мешка. За ними входит пабмен с кучей посуды на подносе. Здесь и тарелки, и три бутылки, и какие-то плошки, и чашки без ручек. Все это сгружается на стол и кровать. В довершение один из парней, тот, что нес мешки, достает из кармана клещи.
– Держи, – сует он их Эду. – В одном мешке уголь, в другом селитра. Купоросное масло привезут позже.
Эд несколько секунд напряженно соображает, что такое купоросное масло и зачем оно ему. Наконец откуда-то из институтских глубин вспоминается, что «Oil of vitriol» – устаревшее название серной кислоты.
– Сегодня? – спрашивает он, разбирая посуду.
– Сегодня, – с недовольным видом кивает чичестер.
– Тогда мне еще понадобится бумага, – заявляет Эд. – Если бумага – дорого, можно ткань. Некрашеную. Хлопок или лен.
Его награждают неприязненными, почти враждебными взглядами. Один только пабмен старается не смотреть в его сторону.
– Моли Всевышнего, чтобы порох у тебя получился, – хмуро бросает Солу один из парней. – А то узнаешь, зачем Однад носит на пальце медный коготь.
– Да я и так догадываюсь, что не для красоты, – невозмутимо отвечает Эд.
Лицо чичестера еще сильнее перекашивается, но на рожон он не лезет. Развернувшись, все трое выходят из комнаты. Эд снова один и под замком.
– Да ну, – ухмыляется он, возвращаясь к посуде.
Нет, это явно не лабораторный набор, но работать можно. Все, кроме бутылок, – глазированная глина, что в целом неплохо. Пробки у бутылок ни к черту – хранить в них кислоту не получится. Еще придется соорудить себе повязку на лицо, а еще лучше – поставить жаровню на крыше. А повязку все равно надеть.
– Надо было попросить воды, – бормочет себе Эд.
Вода в химии – вещь незаменимая, да и хорошо бы иметь под рукой что-то, чем можно быстро потушить пламя и промыть лицо и руки. Сгореть заживо из-за выстрелившей искры Солу совсем не улыбалось, равно как и ослепнуть от попавшей в глаза кислоты.
А кислоту приносят спустя пару часов. К этому времени Эд уже вытащил стол на крышу, расставил посуду и установил жаровню. Двое парней бережно тащат бутыль литров на пять, заполненную почти доверху. Внутри плещется бесцветная жидкость. Третий чичестер бросает Эду приличный кусок ткани, скатанный в трубку.
– Кислоты…