Правление права и правовое государство в соотношении знаков и значений. Монография. Константин Викторович Арановский
ley (исп.), legge (ит.) – берет начало в глаголах лежать, положить: протоиндоевропейского leg-, а потом λέχος (древнегреч.)30, lectus (лат.) и далее31 до английского to lie. Славянская речь знает глагол того же происхождения в сходном звуке32; сходным образом связаны с русскими лежать (и класть) правоположения, законоположения, уложение и уклад (в смысле общности установлений), а с глаголом ставить сообщаются (создают вместе с ним гнездо корня) установления или уставы. К ним примыкают знаки неподвижности и длительности в отличие, например, от всевозможных распорядительных указов и декретов. Это не только семантическое (смысловое, словесное), но и прагматическое (субъективно-значимое) прилегание обозначений – и древний закон, и современное право прочно связаны, в частности, с признаком давности. В быстрой же смене правила теряют законный смысл, в подвижном законодательстве закона не чувствуют, тогда как в «лежачей» давности, наоборот, он живет и присутствует, а права законно рождаются и отмирают33.
Объективны и пространственно-подвижные ориентиры, которые передают способность направлять и определять верное положение в области права. В разных языках понятие права буквально получено из ориентации вправо, на правую сторону. Droit, droite (фр.) сообщают о правой стороне или руке, а в этическом, в том числе юридическом, смысле означают право и правовое. Английское right, немецкое recht ориентируют вправо и выражают право, правое, справедливое34. По-испански derecho означает в пространстве – правый, а в этике – справедливый, правомерный, невиновный и само право. Столь же явно в русской речи правостороннее сообщается с правотой, правдой, справедливостью, правосудием, правилом, исправлением и собственно с правом35. Примерно так французское souverain, означая буквально высшее, сохраняет первое свое пространственное значение и в отношениях власти и права, где также ориентирует, располагая на образной высоте верховные правящие инстанции и суверенные их права.
Пространственно-правовые основания могут быть как неподвижными, так и ориентирующими по сторонам и направлениям (вправо-влево, вверх-вниз), где счет ведут от субъекта – от занимаемого им положения. Те и другие дают начало правилам: от проложенной границы, чтобы в ее пределах владеть, поддерживать запреты и защищать права, или от направления, которому нужно следовать. Разница между неподвижными и подвижными исходными ориентирами условна. Так, права гостя на неприкосновенность и защиту, на угощение и кров чужак получает, переступая порог и символически попадая в область очага как в неподвижном, так и в передвижном жилище; за их пределами правила гостеприимства теряют силу: «стоит ему выйти за порог приютившего его двора, и обязанность хозяина охранять гостя от врагов и мстить за его обиду, как за обиду родственника, сразу прекращается»; когда преступают порог, «воровство признается наиболее тяжким и чем ближе находился похититель к домашнему очагу, тем выше размер постигающего его взыскания». Вместо очага за исходную точку маленького миро- и правопорядка