Справедливость как основное начало гражданско-правовой ответственности в российском и зарубежном праве. Монография. Дмитрий Евгеньевич Богданов
или эффективности также провалилась, о чем было указано выше. В результате А. Макинтайр подводит нас к необходимости выбора между Ницше и Аристотелем75, между диагнозом Ницше и его эмотивистским «сверхчеловеком» и функциональной концепцией человека, где в качестве telos'a выступает благая жизнь.
Результат выбора представляется очевидным. Аристотелианский поворот обеспечит теоретический инструментарий для постижения сущности справедливости и понимания ее видов, так как именно данное учение обеспечивает исследователя объективным и внеличностным стандартом для дифференциации справедливого и несправедливого применительно к теме настоящего исследования.
1.3. Сущность и виды справедливости как основного начала гражданско-правовой ответственности
Теории либерального толка оказались не способны обеспечить последовательную оценку человеческих благ, и поэтому либеральным теоретикам (например, Джон Роулзу и Рональду Дворкину) не удалось достичь более или менее приемлемого философского соглашения о сущности справедливости, а представители утилитаристской этики, как отмечает Андриус Биелскис, рассуждениями о справедливости, по сути, прикрывают фетишизацию рыночного капитализма76.
Леволиберальные философы Джон Роулз и Рональд Дворкин остаются прежде всего либералами. Они исповедуют нейтрализм. Нейтральное государство, по словам Р. Дворкина, для которого вопрос о благой жизни человека или его цели должны рассматриваться с публичной точки зрения как неразрешимые. Таким образом, каждый может преследовать свою индивидуальную концепцию блага77.
Как верно в связи с этим отмечает А.В. Прокофьев, это «заставляет трактовать мораль в контракторной перспективе и превращает практическое рассуждение в средство заключения сделок. В итоге индивид теряет необходимое непосредственное руководство к действию, воплощенное в аристотелевском практическом силлогизме, а общая справедливость превращается в формулу удачного компромисса между партикулярными противостоящими интуициями справедливости. Это превращает либеральное общество в поле эндемического конфликта на теоретическом и практическом уровне конфликта, прикрытого риторикой “нейтрализма”, который фактически не способен эффективно разрешать спорные ситуации»78.
Общество не должно быть полем эндемического конфликта атомарных индивидов, каждый из которых преследует свою частную концепцию блага. В рамках коммунитаристской аристотелианской концепции происходит не хаотизация социума, а его укрепление. Человек рассматривается не как изолированный атом, а как часть целого.
А. Биелскис правильно отмечает, что люди могут процветать, только разделив свою жизнь с другими79. И только аристотелианство закладывает для человека систему нравственных координат, спасая его от антропологического кризиса и бесцельности бытия.
Уже непосредственно для цивилистики представляют