Острова (сборник лирической поэзии). Виктор Владимирович Лунин
тревога – не беда,
Не осень с долгими дождями,
Если вчерашняя звезда
Горит по-прежнему меж нами.
Отбрось расчёты скучных слов.
Слепые стаи подозренья
Пусть улетают. Старый кров
Вновь должен праздновать рожденье.
1970
ПОМИНКИ
Не нужно много понимать,
Когда случаются поминки.
Но лишь почаще вспоминать
Чужую мать, родную мать
Да изучать свои ботинки.
И, пальцем раскорёжив хлеб,
Глотать подряд за стопкой стопку
Да молча слушать, сколько лет
Отбыл товарищ в жизни робкой.
Исполнен долг. Оставлен след,
Исчезнувший бесследно в Лете.
Кто в мире Бог, кто в мире слеп,
Пускай решают наши дети.
1971
Так одиноко без тебя…
Так одиноко без тебя,
Так первобытно одиноко,
Что мысли ночью теребят
Меня безвременьем жестоко.
И спать невмочь, и встать невмочь.
По стенам бродят чьи-то тени.
Но встанешь в ночь, и тени прочь
Бегут – пугливые олени…
1971
Нам с тобою не помеха…
Нам с тобою не помеха
Разухабистое эхо.
Нам с тобою не до смеха –
До любви.
Нам с тобою разговоры,
Пересуды, приговоры,
Пики, цепи и затворы –
День в крови.
Нам с тобою не до смеха,
Не до смеха, не до слова,
Не до близких – до далёких.
Успокой!
Кончен день. Мелькнула веха.
Ждут советчики улова
В наступающие сроки –
Нас с тобой.
1971
Когда ты мне кричишь: «Вернись!»…
Когда ты мне кричишь: «Вернись!»,
Я удираю.
Когда ты мне кричишь: «Проснись!»,
Я умираю.
Но возвращаюсь оттого,
Что так устроен:
Не отвергаю ничего –
Теперь нас трое.
И каждый день, и каждый час
Борюсь с собою.
Не разлучить вовеки нас –
Теперь нас трое.
С самим собою обручён
Кольцом я прочным.
Я пониманьем вовлечён
В него порочным.
И остаётся для меня
Одна награда:
Лишь иногда желать огня
В лесу разлада.
1971
За домом двор тонул в снегу…
За домом двор тонул в снегу
Местами грязном и линялом
На белом в сахаре лугу,
Где лето осень променяло
На тонкий лёд, на едкий дым,
На ветви серые нагие,
Где умираешь молодым
И не рождаются другие.
Холодный ветер, всполошив
Снежинки в воздухе колючем,
Узор на окна положив,
Грозил, что мы своё получим.
И, двор взъерошив пятернёй,
Такой огромной и свободной,
Опять