Дочь Великого Петра. Николай Гейнце
князь Луговой, державший свое письмо открытым.
И он продолжал:
– «Жизнь без тебя точно пустыня, которой я блуждаю, мучимая тоской и грустью…»
– Да ведь это мое письмо! – вскричал Свиридов.
– Совсем нет, мое! – отвечал князь. – Оно даже начинается – «Милый Сережа».
Иван Иванович Шувалов сличил записки. Они были как две капли воды похожи одна на другую.
– Здесь даже не требуется суда Соломона, – заметил он. – Всякому свое.
Князь и Свиридов посмотрели друг на друга, обменялись записками, пробежали их молча глазами и возвратили друг другу, затем снова посмотрели друг другу в глаза и вдруг гомерически расхохотались.
Они оба, скорее, упали, нежели сели на один из диванов, продолжая неудержимо хохотать. Шувалов только смотрел на них. На его красиво очерченных губах тоже играла улыбка.
– Ну, – сказал он им, когда они перестали смеяться. – Стоило из-за этого убивать друг друга? Если бы я не подал вам совета объясниться хладнокровно и обстоятельно, один из вас, быть может, через несколько дней лежал бы в сырой земле. Эх вы, юнцы! Знайте же раз навсегда, что не стоит драться из-за женщины!.. Положим еще, если бы из-за законной жены! Да и то…
– Что теперь нам делать? – спросили в один голос оба соперника.
– Иван Иванович, дайте нам совет, – обратился к Шувалову Свиридов.
– Посоветовать что-нибудь очень трудно… Впрочем, вот что… Садитесь за этот стол, я дам вам карты, и вы, совершенно спокойно, без всякого волнения, всякой ревности, с картами в руках вместо шпаг, можете оспаривать друг у друга вашу возлюбленную и дадите обещание заранее подчиниться велению судьбы.
– Нет сомнения, что это было бы весьма благоразумно, – сказал князь Луговой. – Но в чем же, собственно говоря, состояло бы здесь наказание для этой женщины? Ведь в данном случае необходимо, чтобы порок был наказан.
– Прекрасно, – заметил Иван Иванович с тонкой иронической улыбкой, – но я не вижу здесь добродетели, которая должна бы восторжествовать.
– Перестаньте шутить, Иван Иванович. Во всяком случае, женщина, которая, вследствие обмана и кокетства, готова была причинить такое страшное несчастье, должна потерпеть наказание. Что скажете вы на это, Петр Игнатьевич?
– Дорогой князь, я нахожу это приключение до того смешным и так много хохотал, что не имею решительно никакого мнения…
– Итак, карты вам не нравятся? – сказал Шувалов. – А между тем это было бы средство очень легкое и практическое.
– Нет, – отвечал князь Луговой, – оно мне не по вкусу.
– Есть еще другое средство, а именно – пусть каждый из вас, по обоюдному согласию, обещает никогда не встречаться с изменницей. Увидя, что ее оставили так внезапно, она, быть может, поймет, какую страшную ошибку сделала. Наверное, она почувствует сожаление и некоторого рода тревогу.
– Этого недостаточно.
– В таком случае говорите сами, чего вы хотите?
– Если бы мы пришли к ней с письмами в руках и показали их ей, не говоря ни слова, а затем