Хуторок в степи. Валентин Петрович Катаев
а долго стояли в передней, разговаривая с Василием Петровичем. Слышался густой неразборчивый бас – по-видимому, того самого студента, который носил пенсне на ленте, и умоляющий шепелявый голос курсистки, повторявшей через равные промежутки одну и ту же фразу:
– Мы уверены, что, будучи передовым, благородным человеком и деятелем, вы не откажете студенческой молодежи в ее покорнейшей просьбе…
А третий посетитель все время застенчиво вытирал о половичок мокрые штиблеты и сдержанно сморкался.
Оказалось, что слух о выступлении Василия Петровича уже каким-то образом дошел до Высших женских курсов и медицинского факультета императорского Новороссийского университета, и делегация студентов явилась выразить Василию Петровичу чувства солидарности, а также просить его повторить свой доклад в каком-то социал-демократическом студенческом кружке. Василий Петрович был польщен, но вместе с тем это его неприятно удивило. Поблагодарив молодых людей за лестное внимание, он от выступления в социал-демократическом кружке решительно отказался. Он заявил, что ни к какой партии никогда не принадлежал, не принадлежит и не будет принадлежать и считает, что превращать в политику смерть Толстого есть неуважение к памяти великого писателя, так как известно отрицательное отношение самого Толстого ко всем без исключения политическим партиям, и что Толстой вообще никакой политики не признавал.
– В таком случае – извините, – сухо сказала курсистка. – Мы в вас глубоко разочарованы… Пойдемте, товарищи, из этого дома.
И молодые люди с достоинством удалились, оставив после себя запах асмоловского табака и мокрые следы на лестнице.
– Удивительное дело! – говорил Василий Петрович, расхаживая по столовой и протирая пенсне подкладкой домашнего пиджака. – Удив-вительное дело всюду люди находят повод для политики!
– Я вас предупреждала, – сказала тетя. – Боюсь, что все это кончится крупными неприятностями.
Дурные предчувствия тети оправдались, хотя и не так быстро, как она ожидала. Прошел, по крайней мере, месяц, прежде чем начались неприятности. Собственно говоря, их приближение можно было заметить по разным признакам гораздо раньше. Но эти признаки казались так ничтожны, что в семье Бачей на них не обратили должного внимания.
– Папочка, что такое "красный"? – спросил однажды за обедом Павлик, как всегда неожиданно, и посмотрел на отца блестящими наивными глазами.
– Вот тебе и раз! – сказал Василий Петрович, находившийся в прекрасном настроении. – Довольно странный вопрос. Мне кажется, что красный – это значит не синий, не желтый, не коричневый… гм, ну и так далее.
– Это я знаю. А что такое "красный человек"? Разве бывают красные люди?
– Ах, ты вот о чем! Разумеется, бывают. Например, североамериканские индейцы. Так называемые краснокожие.
– Они этого еще в своем приготовительном классе не проходили, презрительно заметил Петя. – Они еще мартыханы.
Но Павлик пропустил мимо ушей