Перед зеркалом. Вениамин Александрович Каверин
Лаврова был остренький нос и прищуренные умные глазки. Он снял фуражку с выцветшим синим околышем и подал Лизе маленькую руку.
– Мадмуазель, я не мог отказать себе в удовольствии познакомиться с вами. Дело в том, что только два человека в мире могли заставить нашего пунктуалиста не пойти на лекцию профессора Маврина и отменить уроки.
– В самом деле? Кто же это?
– Вы и лейтенант Глан.
– Кто такой лейтенант Глан?
– Стыдитесь! Вы не читали гамсуновского «Пана»? Глан – человек со звериным взглядом, который один живет в лесу и не знает, что он сделает в следующую минуту. Костя, сними пенсне.
Карновский улыбнулся и, сняв пенсне, протер его носовым платком. Глаза были серые, большие, блестящие и немного растерянные, как у всех близоруких.
– Опасный человек, – серьезно сказал Лавров. – Вы его интересуете, а человечество – нет. В пьяном виде он гладит морды извозчичьим лошадям и пристает к прохожим. Засим – прощайте. Надеюсь, что столичный город Санкт-Петербург не обманет ваших надежд.
И он ушел.
– Умнейшая голова, надежда факультета, – сказал Карновский. – Вы понравились ему.
– Правда? Я рада.
Не было снега, поблескивающего под луной, город был другой, незнакомый. Не было морозной ночной тишины, неожиданной после бала с его надушенным жарким воздухом, с лентами серпантина, которыми швыряли в нее раздосадованные гимназисты. Не было чувства риска, веселой уверенности, что завтра ей непременно влетит.
Но все это было, было! При свете дня в осенней, шумной, оживленной Казани!
На Сенном рынке Константин Павлович купил ей вышитую бисером тюбетейку с кисточкой, она сразу же надела ее, и он притворно испугался, что сейчас она исчезнет, как пушкинская Людмила.
– Что вы стали бы делать?
– Пошел бы в ближайшую полицейскую часть и сообщил, что пропала Елизавета Тураева, абитуриентка, восемнадцати лет.
Уходя с базара, он купил ей еще и хорошенькие татарские туфли, бархатные, украшенные золотой канителью, и в Державинском саду, испугавшись, что они ей не впору, предложил примерить. Туфли оказались впору, он объявил, что в тюбетейке и туфлях Лиза похожа на царицу Сююмбике, и тут же разыграл старого, сгорбленного визиря с трясущейся головой, который показывает Казань капризной царице.
– А вот и путеводитель времен казанского ханства.
И Карновский стал вслух читать советы «всем путешествующим от Твери до Астрахани на пароходе общества «Самолет»: «В Казани есть множество гостиниц и номеров для проезжающих, но мы не беремся хвалить первые: лучшая из них, «Одесса», все же уступает номерам купчихи Христофоровой».
Кремль был белый, раскинувшийся, но стройный. На толстых стенах были построены другие, тонкие, с бойницами, круто срезанными книзу, с башнями, точно прикрытыми громадными круглыми монашескими шапками.
Крепость стояла на горе, с которой была видна узенькая Казанка. По речке плыли грязные доски.