Вредная профессия (сборник). Олег Дивов
– по башке прикладом!
Постой, а другую-то бабу нашли вы, спрашивает Рик.
Джонни Конь неожиданно фыркает.
Сама вернулась к осени, ухмыляется Дядя. Злая, как сто чертей. Мы ее искали, честно. Но индейцы, они тоже слышали взрыв и видели голубой свет. Перепугались, снялись с обжитого места и удрали к самой границе. С той поры их тут не водится.
И что же, говорит Рик, вот так все с таинственной женщиной устроилось само собой? Приняли как родную, выдали за Енота – и спокойно зажили?..
А как бы ты хотел, удивляется Дядя. Здесь тебе не Вашингтон. И даже не Линкольн. Съезди на север, там тебе расскажут про Бродячего Духа. На западе – про Человека-Жука. Нечисти вокруг до черта. Говорящие койоты, рогатые змеи… И поди разберись, правда это нечисть или чья-то белая горячка вышла погулять.
Я разбирался. И на севере, и на западе. Я побывал везде и вот добрался сюда. Удивительно, как просто они утаили свое местное чудо. Взяли и ассимилировали его.
Но зато сохранили.
А могли… Страшно подумать, что могли сделать с беспомощной девушкой эти существа, порой стрелявшие друг в друга, если не попадалось более достойной мишени. Дядя о таком не расскажет, не вспомнит, он постарался забыть, хорошо постарался.
Он ведь тоже был когда-то «молодым идиотом». И он, и этот сказочно благородный Енот. И милейший Огест Вильям Чарлтон, мирно дремлющий в навозе у крыльца. Ой, неспроста забавный алкоголик Плюх так ненавидел страшных братьев Клэнтонов…
Убийцы. Грабители. Насильники.
Я отвлекся. Это простительно – мне все уже ясно.
А Дядя говорит.
Енот сказал: я ее нашел, она будет моя. Мы согласились. А дальше… Понимаешь, говорит Дядя, я не могу утверждать, что она сломала Еноту жизнь, боже упаси. Но все у него пошло наперекосяк. Когда бедняжка очнулась – примерно через сутки после того, как ее нашли, – она была не просто слаба, будто новорожденная. Он и вела себя как младенец. Не умела говорить, не умела ничего делать, на ноги ее ставили доктор и Енот вместе. А она только глядела во все стороны огромными своими глазищами и иногда тихо плакала. Даже жевать пришлось ее учить, я уж молчу об остальном. И тогда Енот стал ее нянькой. Он уволился с ранчо, перебрался в город, снял домишко на отшибе и забрал девушку к себе. Ну, если честно, Еноту много помогали. Потому что она почти всем понравилась с первого взгляда. А кому не понравилась, того попросили не распространяться об этом. Знаешь, я так подумал, реши священник объявить ее отродьем дьявола, у него возникли бы проблемы. Но это я подумал много позже и в чисто философском плане. А тогда все поняли, что нам на голову свалился ангел. И уж если кому-то должно было достаться такое счастье, то, конечно, Еноту, невезучему в любви. Сама мамаша Шварцкопф натаскивала девушку готовить и шить. Доктор преподавал ей гигиену и всякие другие полезные вещи. Священник вел с девушкой беседы о божественном. И фактически научил ее говорить. Хотя рот она открывает редко. Что выгодно отличает ее от большинства местных дам. Но ее и так понимаешь,