Библиотека Душ. Ренсом Риггз
чем наждачная бумага, напоминало робу заключенного. Но сорочка подошла по размеру, и, дополнив ее обнаруженным на одном из стульев простым черным пальто, я вполне мог сойти за одного из местных.
Мы отвернулись, пока Эмма переодевалась в похожее на мешок платье, подол которого лег на пол вокруг ее ног.
– Бежать в этом я точно не смогу, – пробормотала она и, схватив со стола ножницы, принялась укорачивать платье со всей осторожностью мясника на бойне.
Она терзала ветхую ткань, пока ей не удалось укоротить убогое одеяние до колена.
– Теперь лучше, – произнесла она, полюбовавшись на результат своих усилий в зеркале. – Немного неровно, но…
– Гораций может сшить тебе платье получше, – вырвалось у меня, прежде чем я успел подумать. Каким-то образом я совершенно забыл, что друзья отнюдь не ожидают нас в соседней комнате – То есть… если мы их увидим снова…
– Прекрати, – оборвала меня Эмма.
На мгновение она погрустнела, и выражение ее лица стало совершенно растерянным. Затем она отвернулась, положила ножницы и решительно зашагала к двери. Когда она снова обернулась к нам, ее лицо было ожесточенным.
– Пошли. Мы и так потеряли слишком много времени.
Она обладала изумительной способностью обращать грусть в гнев, а гнев в действия, и ничто не могло надолго выбить ее из колеи. Мы с Эддисоном, а также Харон, который до этой минуты, наверное, и не подозревал, с кем имеет дело, вслед за ней вышли из комнаты и спустились по лестнице.
Весь Дьявольский Акр – во всяком случае, его странная часть – представлял собой квадрат со стороной в десять или двадцать кварталов. Покинув работный дом, мы вышли во двор, оторвали от забора доску и протиснулись в ужасающе узкий проулок. Он вывел нас в другой чуть менее узкий проход, который перешел в чуть более широкую улочку, а та в свою очередь в переулок достаточно широкий для того, чтобы мы с Эммой смогли идти рядом. Переулки продолжали расширяться, как артерии, расслабляющиеся после сердечного приступа, пока наконец мы не оказались на улице, которая по праву могла так именоваться и мощеную мостовую которой обрамляли тротуары.
– Подождите, – прошептала Эмма.
Мы попятились и осторожно выглянули из-за угла, похожие на готовых к броску коммандос.
– И чем, по-вашему, вы занимаетесь? – поинтересовался Харон.
Он по-прежнему стоял на улице и, похоже, скорее опасался того, что мы его опозорим, а не того, что его кто-нибудь убьет.
– Изучаем места возможных засад и пути отступления, – ответила Эмма.
– Никаких засад не будет, – ответил Харон. – Пираты действуют только на ничейной территории. Сюда они не сунутся. Это Скверная улица.
Тут даже была табличка, удостоверяющая слова Харона, первая, которую я увидел на Дьявольском Акре. «Скверная улица», гласила замысловатая надпись с припиской «Пиратство не поощряется».
– Не поощряется? – поднял брови я. – В таком случае,