Призрак счастья. Наталия Рощина
стоит ей помечтать, как жизнь диктует необходимость вернуться в реальность. Однако появление сына было приятной причиной для этого. – Доброе утро, Елена Васильевна.
– Лита, звонила Лариса Алексеевна. Сказала, что у Димки ангина с высокой температурой. Мальчик отказывается оставаться с бабушкой, так что она, к сожалению, не сможет приехать сегодня.
– Жалко, что Димка заболел. Оказывается и в десять лет не хочется отпускать маму, когда тебе плохо. – Задумчиво сказала Аэлита. – Спасибо, я перезвоню ей.
– Еще звонил Сайко. Спрашивал, в какое время удобнее приехать. Я ответила, что к трем.
– Хорошо, я поняла, – через закрытую дверь крикнула Мартова.
– Мы идем готовить завтрак.
– Я скоро присоединюсь к вам, – крикнула Лита, погружаясь в воду по подбородок. Приятное тепло разливалось по телу, но воображение больше не желало возвращать ей образ Георгия. Вздохнув, женщина сильнее открыла кран, добавляя горячей воды.
Елена Васильевна с Жоркой вышла из спальни и спустилась по лестнице в столовую. Ей были непонятны слова хозяйки. Какому ребенку не приятна забота матери. «Забывается собственное детство. Десять лет ребенку, и он только кажется повзрослевшим, а на самом деле он слишком уязвимый и скрывает свою зависимость от родителей». Своих детей Стебловой было не дано иметь, но на ее глазах выросли Ваня с Милой. Теперь – Жорочка. К нему Елена Васильевна испытывала самые нежные чувства. Для нее он стал таким дорогим. Желание хозяйки нанять няню она приняла в штыки. Лита аргументировала тем, что у той и без малыша много работы, но Стеблова уговорила не приводить в дом нового человека. Она теперь была чрезвычайно горда тем, что вот Жорке уже больше года, и только близкие люди участвуют в его формировании. В нем заложена любовь бабушки, дедушки, матери и ее. Кстати, именно Елена Васильевна стала крестной мальчика, а крестным – Антон Семенович Сайко, давний друг Георгия Ивановича. Жорка стал для всех них отрадой, лучиком света, пробившим толстый слой тоски, отчаяния. Благодаря этому маленькому карапузу в доме была атмосфера заботы, спокойствия, надежды.
Когда Лита спустилась к ним в столовую, Елена Васильевна кормила крестника кашей. Она что-то рассказывала ему, а малыш с удовольствием слушал и поглощал свою нехитрую еду.
– Да вы молодцы, почти все скушали, – целуя сына в макушку, сказала Лита.
– Садитесь, вот Ваш сок, бутерброд и кофе. – Стеблова взяла кофейник, но Лита остановила ее и сама налила кофе в две чашки. – Литочка, я уже, честно говоря, выпила чашку. Утром чувствовала себя разбитой.
– Нужно обследоваться. Я не первый раз слышу о Ваших утренних недомоганиях, – назидательно сказала Лита.
– Вы тоже хороши. Только другим советуете, а сами круглосуточно боретесь с усталостью, – продолжая кормить малыша, ответила Стеблова.
– Я – медик, я разберусь.
– Вот, вот, каждый раз одно и то же.
– Ну, не нападайте