Изгнанники. Артур Конан Дойл
ни было?
– От вас, маркиза.
– Однако, капитан, вы прогрессируете! Только этого оскорбления мне и не хватало! Вы вправе передавать королю поручения какой-то авантюристки, перезрелой гувернантки, – она резко рассмеялась над описанием облика своей соперницы, – и не рискуете доложить о приходе Франсуазы де Мортемар, маркизы де Монтеспан.
– Таковы приказания, мадам. Глубоко сожалею о том, что на мою долю выпало их исполнение.
– Прекратите ваши уверения, капитан. Впоследствии вы узнаете, что действительно имеете право чувствовать себя огорченным. В последний раз – вы отказываетесь передать мое поручение королю?
– Принужден отказаться, мадам.
– Ну так я сама это сделаю.
Она бросилась к двери, но капитан предупредил ее, преградив маркизе путь своей фигурой и вытянув руки.
– Ради бога, подумайте о себе, мадам, – прошептал он умоляюще. – На вас смотрят.
– Фи! Всякая шваль…
Она презрительно обвела глазами группу швейцарских солдат, получивших распоряжение своего сержанта отойти несколько в сторону. Теперь они наблюдали эту картину с широко раскрытыми глазами.
– Говорят вам, я увижу короля.
– Никогда еще ни одна дама не нарушала утреннего приема своим присутствием.
– Ну так я буду первой.
– Вы погубите меня, если пройдете.
– А я все-таки настою на своем.
Дело становилось серьезным. Де Катина вообще отличался находчивостью, но на этот раз она ему изменила. Решительность (так говорили в ее присутствии) или нахальство (так злословили за глаза) госпожи де Монтеспан вошли в поговорку. Если маркиза будет настаивать на решении пройти в опочивальню, хватит ли у него воли удержать силой женщину, еще вчера державшую в своих руках весь двор и, как знать, благодаря красоте ли, уму ли, энергии ли, могущую завтра же возвратить свое влияние? Однако если она настоит на своем, он навсегда потеряет милость короля, не терпящего ни малейшего уклонения в исполнении его приказаний. Но если он прибегнет к насилию, то совершит поступок, который маркиза никогда не забудет, и, коль скоро ей удастся вернуть свое влияние на короля, она смертельно отомстит ему. Таким образом, как говорится: куда ни кинь – все клин. Но в ту минуту, когда прежняя фаворитка монарха, сжав руки и сверкая гневно глазами, собиралась предпринять новый натиск, капитану внезапно пришла в голову счастливая мысль.
– Если бы маркизе было угодно подождать, – проговорил он успокаивающим тоном, – король сейчас проследует в капеллу.
– Еще рано.
– Мне кажется, пора.
– Но почему я должна ждать, как лакей?
– Одно мгновение, мадам.
– Нет, этого не будет!
И она сделала решительный шаг к двери.
Но тонкий слух гвардейца уловил уже шум шагов короля, и он понял, что дело выиграно.
– Хорошо, я передам ваше поручение, маркиза, – вымолвил он.
– Ага, наконец-то вы опомнились. Отправляйтесь доложить королю, что мне необходимо переговорить с ним.
Капитану нужно было выиграть