Со змеем на плече. Марина Комарова
сверток, положил на стол. При этом держал его крайне осторожно, словно это была огромная драгоценность.
– Вика, вы слышали когда-нибудь про место под названием Бурштынов Ир?
Длинные, чуть заостренные пальцы гостя дернули бечевку, освобождая спрятанный в свертке предмет. Уж не знаю, почему я уделила такое внимание его пальцам, но в ту секунду мне показалось, что раньше ни у кого таких не видела. Красивые. И какие-то… нечеловеческие.
Через секунду появилась удивительная имитация глобуса, сделанная из прозрачно-желтого янтаря. Правда, глобус – сравнение не очень уместное, форма какая-то уж больно неправильная, хоть смутно похоже на шар. А так – желтый-прежелтый, прям застывшие лучи солнца. В диаметре шар был где-то сантиметров двадцать пять. Может, чуть больше (глазомер всегда имел мерзкое свойство подводить в самый неподходящий момент). Казалось, от шара исходило золотистое сияние, создавая странное ощущение тепла и уюта. На гладкой поверхности находились искусно вырезанные материки и океаны. Рассматривать можно было не один час, однако такой роскоши я себе позволить не могла.
Протянув руку, коснулась кончиками пальцев янтаря и… пораженно замерла. Камень действительно был теплым. Надо же.
Радистав молча наблюдал за моей реакцией. Однако не отвлекал и не произносил ни слова, словно решив, что я должна осмотреть предмет и прийти к определенным выводам. Сама. Чуть повернув шар, поняла, что одна четверть сколота, словно кто-то с силой ударил его обо что-то острое. А может, и вовсе хотел уничтожить. Правда, при этом получилось лишь отколоть кусок. Странно. Такая прекрасная вещь. И какой только варвар с ней так обошелся?
– Вижу, он вас заинтересовал. – Радистав чуть улыбнулся и достал из кармана плоскую коробку, которую тут же положил на стол. – Здесь. – Коробка с тихим щелчком открылась, и я увидела находящиеся в ней янтарные осколки. Такие же прозрачно-желтые, как и сам шар. – То, что когда-то было частью этой вещи. Я хочу, чтоб вы ее воспроизвели.
Я закашлялась. Ну вот. Все предельно просто и понятно. Вот тебе предмет, Виктория Алексеевна, бери и реставрируй. Что? Ты не реставратор? А кто? Архивариус? Не, не слышал. Бери, воспроизводи что дают.
– Да, вещь, конечно, прекрасна, – осторожно начала я, поднимая глаза на Радистава. – Но я далека от реставрации. И с камнями никогда дела не имела. Так что…
– Здесь не потребуются подобные навыки, – успокоил меня Покойленко. Я заметила, что в темных глазах пляшут смешинки. – Но потребуются ваши созидательные силы.
– Вот как, – отрешенно произнесла я, продолжая разглядывать шар.
Никогда ко мне с подобным не обращались. Созидать и восстанавливать разбитое при помощи нематериального. Это несколько выбивало из колеи.
Исходящее от шара тепло свидетельствовало о том, что его создавали с большой любовью. Вероятно, тот, кто его делал, обладал добрым сердцем и не держал ни на кого зла.
– Мм… Радистав. – Я снова посмотрела на Покойленко. – Вы упомянули Бурштынов Ир. Что это такое?
Лично