Про-писи венеролога. Рафаэль Мухамадеев

      Самое главное, никому ведь и не расскажешь! Не поделишься о наболевшем.

      И вы не рассказывайте!

      Об этом случае мне когда-то по большому секрету поведал Рафочкин. Пожалуйста, меня не выдавайте! А то он отмассирует! Тсс!

      На чужой зад не пяль свой взгляд!

      Cura, ut valeas

      Унизительно! Что я ему, половая тряпка какая-нибудь?! До сих пор не пойму, как такое могло произойти?

      Я – большое банное полотенце, красивого пурпурного цвета с золотистым греческим меандром на боках. Уважаемое лицо нашего общества. Как мог хозяин так безжалостно со мной поступить? Как только рука поднялась? В раздевалке, никого не стесняясь, у всех на глазах он сначала промокнул свою дряблую задницу, потом основательно потрепал седую передницу. После чего, удовлетворенно крякая и похмыкивая, с удовольствием утер лицо. От брезгливости меня в дрожь бросило! Потому что до этого я обнаружило у него на правой ягодице какое-то огромное пятно, словно плевок каракатицы. Как будто сам морской дьявол пришлепнул огромную ядовитую печать синюшно-красного цвета с четкими макрофестончатыми границами, напоминающую по виду географическую карту из древних фолиантов, где причудливые очертания множества неизвестных островов возвышаются над морской гладью здоровой кожи.

      Невзирая на все его направляющие телодвижения, своими мощными лебедиными крыльями я целомудренно отмахивалось от зада, стараясь пролететь мимо, чтобы, не дай бог, ненароком не коснуться, не подхватить какой-нибудь заразы и не принести домой. Но куда там! Все было тщетно. Хозяин, по-видимому, испытывал серьезный зуд в одном месте и, применив запрещенный болевой прием, крепко ухватил за одно крыло, скрутил, буквально сбросил с небес на грязный пол кожного татами. Воспользовался моим беззащитным положением, попрал гордость и все-таки растер на своей заднице плевок заразной каракатицы прямо золотым меандром.

      Ах! Теперь все вещи, проживающие в нашем шкафу, будут сторониться меня и шарахаться, словно от прокаженного. Весть о моем заражении быстро распространится по всем полкам и полочкам, городам и весям. И никогда-никогда на меня не посмотрит с любовью нежное шелковое создание розового цвета с тонкими бретельками на плечах, еще никем не тронутое и даже ни разу не побывавшее в стирке. Оно только вчера поселилось в нашем добром старом шкафу на третьем этаже слева от скрипучей дверки.

      Сначала меня с головой окунули в холодную купель. Затем чуток отогрели в теплой воде и, наконец, засунули в пузырящийся кипяток. Ух! Я даже зашипел от удовольствия. Веник для того и предназначен, чтобы услужить и доставить наслаждение хозяину. Мои сухие березовые листья быстро впитали живительную влагу, потемнели. Ветки и веточки сомлели от жара, стали нежными и мягонькими. В парной, когда хозяин, словно скрипач на скрипке, нанес несколько пробных коротких и