Клуб радости и удачи. Эми Тан
На праздник Луны понаехало множество родственников с севера, и они собирались прогостить у нас неделю.
Ама начала расчесывать мне волосы широким гребнем, но как только гребень доходил до спутанной пряди, я делала вид, что вот-вот свалюсь с табуретки.
– Стой спокойно, Иннин! – покрикивала ама.
Она всегда сердилась, когда я хихикала и вертелась. Потом она натянула расчесанные волосы во всю длину, как вожжи, и, пока я не успела свалиться с табуретки, заплела их в косу. Коса начиналась немного сбоку; ама вплела в нее пять разноцветных шелковых лент, потом скрутила косу в тугой шар, а концы шелковых лент расправила и подровняла, чтобы получилась аккуратная кисточка.
Ама повернула меня кругом, чтобы оглядеть свою работу. Я поджаривалась в своем жакете на подкладке и в штанах, явно рассчитанных на более прохладный день. Кожа у меня на голове горела от аминых стараний. Что же это за день такой, чтобы принимать из-за него столько мучений?
– Прекрасно, – произнесла ама, не обращая внимания на мое хмурое лицо.
– А кто сегодня приезжает? – спросила я.
– Дацзя! – Вся семья! – радостно сказала она. – Мы все отправляемся на озеро Тай. Наша семья взяла напрокат джонку со знаменитым поваром. И сегодня во время церемонии ты увидишь Госпожу Луну.
– Госпожу Луну! Госпожу Луну! – закричала я, прыгая от восторга. Понаслаждавшись приятным звучанием своего голоса, произносящего новые слова, я дернула аму за рукав и спросила: – А кто такая Госпожа Луна?
– Чанно. Она живет на Луне. А сегодня единственный день, когда с ней можно увидеться, и она исполнит твое заветное желание.
– А что такое «заветное желание»?
– Это то, чего ты хочешь, но о чем нельзя попросить, – сказала ама.
– А почему я не могу попросить?
– Потому что… потому что, если ты просишь о чем-то… это уже эгоизм, – сказала ама. – Разве я тебя не учила, что нехорошо думать только о себе? Девочка должна не говорить, а слушать.
– Тогда как же Госпожа Луна узнает мое желание?
– Ай! Ты слишком много хочешь знать! Ее можно попросить, потому что она – не обычный человек.
Удовлетворившись таким ответом, я немедленно заявила:
– Тогда я скажу ей, что не хочу больше носить эту одежду.
– Ах! Разве я только что не объяснила тебе? – сказала ама. – Сейчас, когда ты проговорилась, это уже не заветное желание.
Во время завтрака казалось, что никто не спешит на озеро. То один, то другой брал со стола что-нибудь еще. И после завтрака все продолжали разговаривать о всяких пустяках. С каждой минутой я все больше тревожилась и чувствовала себя все несчастнее.
– «…Осенняя луна теплеет. Чу! Возвращаются тени гусей». – Папа декламировал длинное стихотворение, которое он разобрал в древней надписи на камне. – Третье слово в следующей строфе, – объяснил он, – стерлось, его значение веками смывали дожди, и оно было уже почти утрачено для потомков.
– Да,