Интендант третьего ранга. Анатолий Дроздов
взял себе совсем немного. Ели по-городскому – из тарелок, с приборами. Самогон Крайнев разливал по хрустальным стопкам.
– Вы странный человек, – сказала Соня, ставя перед ним стакан с компотом. – Получаете от немцев важный документ, а не гнушаетесь сидеть за одним столом с евреями. И не просто сидеть, а кормить их. Видели плакат? Немец повесил! Запретил снимать...
– Соня! – застонал Давид.
– Пусть говорит! – успокоил его Крайнев. – Я отвечу вам, Соня. Евреи не сделали мне ничего плохого.
– Они и немцам не сделали!
– Немцы с этим не согласны.
– Мы с ними тоже!
Давид вцепился себе в волосы. Крайнев рассмеялся. Затем достал из кармана кисет, набил трубку.
– Невеста вышивала? – спросила Соня, с любопытством рассматривая красивый кисет.
– Просто знакомая.
– Знакомым так не вышивают! – не согласилась Соня. – Могу я спросить?
– Разумеется.
– Чем будете заниматься у немцев?
– Заготовкой продуктов.
– Работники нужны?
– Хорошие.
– Мы будем хорошо работать!
– Так у вас есть дело! – сказал Крайнев, выпуская дым. – Два яйца за снимок...
– Никто не фотографируется! – сердито сказала Соня. – Дорого! Голодаем...
– Снизьте цену.
– Немец запретил! Тот самый, что вешал плакат. Это фотограф, он берет яйцо за снимок, а нам велел брать два. Цену снижать нельзя, поэтому все снимаются у немца. К нам приходят, когда он уезжает в округ. Приходят редко – люди предпочитают подождать день-другой. Вы сегодня первый и, наверное, единственный клиент.
«Классический пример недобросовестной конкуренции! – подумал Крайнев. – С антисемитским душком...»
– Что умеете делать, кроме фото? – спросил.
– Я окончила мединститут, стажировалась как хирург, – печально сказала Соня. – Диплом получить не успела.
– Почему не работаете в больнице?
– Немцы запрещают евреям лечить! Даже к пленным не пустили!
– Здесь есть пленные? – удивился Крайнев.
– Лагерь в совхозном дворе за городом... – вмешался Давид. – Человек двести.
– Уже меньше, – вздохнула Соня. – Их почти не кормят и совсем не лечат. Там было много раненых. Недалеко от Города шел бой на дороге, там их взяли...
Крайнев молча докурил, встал. Давид сбегал в чулан, принес слегка влажные снимки. Крайнев сунул их в карман.
– Присмотрите за конем! – попросил, выходя во двор.
Соня вышла проводить.
– Спешите? – спросила за порогом.
Крайнев бросил взгляд на часы:
– Нет.
– Тогда расскажу. Немцы, заняв город, нашли и арестовали несколько коммунистов. Затем согнали жителей на стадион – смотреть на расстрел. Рядом с коммунистами поставили Яшу...
– Кого?
– Яшу Соркина. Наш городской дурачок. Его отец рисовал на щитах афиши к кинофильмам, а Яша разносил их по городу. Он высокий, сильный, только ум как у трехлетнего. Все время улыбался. Встретишь, спросишь: «Яша, фильм хороший?» – «Ха-а-роший!»